Нэнси Прайс - В постели с врагом

— День был трудный?

— Да. Один из моих студентов недоволен оценкой, которую я ему поставил за прошлый семестр. Среди ночи он позвонил по телефону и принялся меня оскорблять.

— А что вы можете предпринять в такой ситуации?

— Вот что я вам скажу, он один из этих «голубых». Мне время от времени такие попадаются, — сказал Бен. — Они хорошие актеры Они могут вызвать заложенное в них женское начало и дать более сложную трактовку. В женщинах тоже иногда просыпается мужское начало, как у героинь Шекспира, например.

— Или у Антигоны?

— Хотите еще мяса? — спросил Бен.

Сейра взяла еще порцию и еще масла, и коричневая корочка восхитительно похрустывала у нее на зубах. Банан, лежавший до того, раскинувшись как круассан, вскарабкался на Сейру и принюхался к тому, что она ест. Кошачьи усы щекотали ее подбородок, Сейра дала и ему кусочек.

— Кошка, — обратилась она к уставившимся на нее желтым глазам, — ты мужчина или женщина?

— Порой бывает трудно сказать, пока они не подрастут, — заметил Бен.

— Независимо от этого, у него будет свой дом и своя еда, — сказала Сейра.

Бен заметил, как посуровело ее лицо при этих словах. Она не сказала ему, кто она, и смотрела на него непроницаемыми, как у кошки, глазами.

Что при этом должен делать он? Продолжать играть в эти игры и постепенно преодолевать ее сопротивление, как мужчины в викторианскую эпоху, которым нужно было не меньше получаса, чтобы снять с женщины корсет, расстегнуть все крючки на высоких башмаках, расстегнуть бесчисленное количество перламутровых пуговок. Она улыбнулась ему, глядя поверх кошачьей головки. Она не флиртовала и держалась ровно и неприступно и когда они разрезали яблочный пирог. Она была так худа, что кости проступали под одеждой.

— Что вы будете преподавать этой осенью? — спросила она. Он ответил, что будет обучать способам нанесения театрального грима и прочтет вводный курс «Место театра и драматургии в жизни человека». На долю такой мелкой сошки, как он, редко выпадает чтение основных курсов. Он рассмешил ее рассказом о том, как ведут себя новички при изучении грима. Его не оставляло ощущение, что было в ней что-то, не принимавшее участия в веселье и наблюдавшее за ним со стороны.

Она внимательно слушала, когда он рассказывал о выступлении президента на телевизионной пресс-конференции. Споласкивая посуду, она сказала, что не видела эту передачу. Она не добавила, что у нее нет телевизора.

Бен так и не стал спрашивать ее ни о чем. Они болтали и смеялись и смотрели пьесу из британской жизни по телевизору, но она постоянно чувствовала его сдержанность. Он не хотел лезть в ее жизнь.

Прощаясь, она тоже сохраняла дистанцию. Такие же вот большие руки оставили слишком много синяков на ее теле. Она только сказала, как много значат для нее два эти ужина и что он настоящий друг.

— Всегда готов помочь, — ответил Бен. Она сама воздерживалась от вопросов и не стремилась проникнуть в его жизнь. — Желаю удачи с новой работой.

Он смотрел вслед Лоре, скрывшейся в зарослях сирени.

В Массачусетсе шли дожди. Мартин чувствовал себя одиноко на улицах Бостона и в дневной толпе спешащих куда-то в обеденный перерыв людей под зонтиками, и в вечернем отражении неоновых огней, когда он возвращался в свой дом в Монтрозе

Мартин постоянно выглядывал Сейру среди прохожих. Он ничего не мог с собой поделать. Он внимательно разглядывал толпу на Бойлстон-стрит и особенно внимательно вглядывался в лица людей поблизости от библиотеки в Монтрозе. Иногда он подолгу сидел перед библиотекой, потому что она когда-то работала здесь. Он встречал блондинок с длинными распущенными волосами, его останавливал взгляд голубых глаз. Но Сейры среди них не было. Эти поиски стали наиболее важной частью его жизни. В Компании Аль Сурино получил пост управляющего и занял отдельный кабинет с секретаршей. Мартину это было безразлично. Он знал, что коллеги следили, как он отнесется к этому, но он никак не отреагировал.

— Мы полагаем, что тебе следует остаться одному, чтобы разобраться в своей жизни, — сказал ему отец. Теперь родители, слава Богу, не докучали ему визитами. Каждый вечер Мартин часами разбирал бумаги Сейры и читал ее книги. У нее было так много книг. Книги были везде. Он отодвигал постель или поднимал стопку полотенец, и везде были книги. Он чувствовал, что он чужой для них. Такое же ощущение появлялось у него, когда отец начинал высокопарно рассуждать о «мастерах прозы». Большинство людей ограничивалось общением с учебниками. Каждый коммивояжер знал, что достаточно назвать брошюру книгой, чтобы это оттолкнуло потенциального покупателя. Во время их медового месяца Сейра попыталась почитать ему вслух пару книг.