Владимир Аджалов - О Главном. IT роман

Стюард выкатил столик с напитками. Пак не сомневался, что вычисленный им враг сразу начнет пить крепкие напитки. Получив очередное подтверждение своей проницательности, Пак попросил простой воды, отказался от обеда и позволил себе еще раз задремать. Почемуто при пробуждении на взлете ему вдруг показалось, что именно сегодня есть шанс наконецто узнать, что же будет дальше, как себя поведет страшная Годзилла. И Пак закрыл глаза.

Премьер Черчилль стоял у огромного холодного окна и смотрел, как порывистый февральский ветер колышет торчащие вверх ветки какихто вечнозеленых высоких деревьев.

«Ну, конечно. Я помню этот вид из окна и это место. Это было в Советском Союзе, а место называлось полуостров Крым. За моей спиной огромный холодный зал. В этом самом зале нам троим - Сталину, Рузвельту и мне - штабные работники обычно докладывали согласованные предложения. А вечером я занимал этот же зал для работы с моими ребятами. Сколько их тогда сопровождало меня в этой поездке? Наверное, можно не напрягаться и не вспоминать. Теперьто я уже догадываюсь, что сзади меня сейчас вовсе не аппарат британской миссии на переговорах в Ялте».

Черчилль медленно повернулся лицом к залу и увидел ровно то, что ожидал. Кто в штатском, кто в форме, вокруг большого стола скромно стояли двенадцать молодых людей, ожидающих его помощи в поиске ни много, ни мало, а смысла своей новой жизни.

«Надо же, как интересно все складывается, - подумал Черчилль, медленно подходя к столу. - Если мне не изменяет память, в такой вот ветреный вечер мы с президентом Франклином Рузвельтом и премьером Джозефом Сталиным определяли здесь послевоенное устройство мира. Сложно и тяжело договаривались. Но договорились. Потому что тогда каждому из нас этого очень хотелось».

- Итак, добрый вечер вам всем, молодые люди, - подходя к столу, без особых предисловий начал встречу Черчилль. - Присаживайтесь. Чья сегодня у вас очередь выступать? Не стесняйтесь, рассказывайте, что накопали и куда уперлись.

- Сегодня моя очередь, сэр, - медленно поднялся с места молодой человек в форме военного переводчика.

«Какой знакомый акцент, и как по месту!» - отметил про себя Черчилль, усаживаясь в свободное просторное кресло.

- Если не ошибаюсь, молодой человек, вы русский?

- Да, сэр.

- Как говорят у вас в России, в ногах правды нет. Очень правильное выражение. Мне кажется, я уже вам говорил, что никогда не стоял, если можно было сидеть. И никогда не сидел, если можно было лежать. Здесь лежачих мест не видно, так что садитесь, пожалуйста, и рассказывайте.

Юноша так же медленно опустился в кресло. «Он движется не по возрасту вяло. Раньше они все, помоему, были в прекрасном тонусе. Этот парень, похоже, сегодня болен», - заметил про себя Черчилль, но решил пока на эту тему вопросов не задавать.

- Накопали мы, сэр, немного, и действительно уперлись. Но коечто при этом вроде поняли. Мы быстро нашли все болееменее известные труды разных умнейших людей на эту тему. Я говорю про книги о смысле жизни людей, о возможной Цели существования Человечества. Разделили, прочитали, обменялись мнениями. И получилось, что, сколько бы мы эти умные книжки ни вертели тудасюда… - И Русский остановился, подбирая выражение.

- А ничего похожего на правду не видите? - улыбнулся Черчилль.

- Ну, в общем, да. Ничего такого, во что мы бы все вместе поверили. Версий много, только ни одна не зажгла.

- Ну, что же, отрицательный результат - тоже результат. И это все?

- Не совсем. Именно потому, что нас ни одна из существующих версий не захватила, мы, как нам кажется, коечто поняли. Нам показалось, что мы поняли хотя бы то, что нас в этих самых версиях устроило. Мы вроде как сформулировали для себя, какая она в принципе должна быть, эта самая Цель. Цель существования Человечества.

- И какая она должна быть, повашему?

- Нам кажется, она должна быть, бесспорно, привлекательной, - продолжил неспешно юноша. Он говорил с явным затруднением, подтверждая мысль Черчилля о болезни. - И привлекательной в первую очередь не столько для простых людей вроде нас, а для тех, кто правит миром. Иначе как же Человечество двинется к этой Цели, если сильные мира сего не будут хотеть этого движения. Они же начнут каждый дуть в свою дуду. Мериться, кто из них главнее и важнее. Опять война какаянибудь мировая начнется или еще чтонибудь. И всем будет не до того, чтобы искать и найти свое место в движении к Цели.