Крис Хаслэм - Двенадцать шагов фанданго

Я бочком передвинулся вдоль стены в тень и сделал глубокий вдох. Похоже, я попал в бурные воды и пока оставался на плаву у мелководного берега, не лишал себя возможности пуститься в плавание на длинную дистанцию. Но меня пугали акулы. Я метнул взгляд к началу переулка — там все было спокойно. Полагаю, можно было бы убежать, но нужна была какая-то особая отвага, чтобы решиться на это. Этим утром у меня не было такой решимости. Я мог бы отдать им половину всего кокаина, то есть половину брикетов, которые были приторочены скотчем под сиденьем, или мог отдать им весь кокаин и сохранить за собой мотоцикл. Жан-Марк не дал мне достаточно времени, чтобы обдумать свои дальнейшие действия.

— Они не могут проехать за угол на микроавтобусе, — сказал он, качая головой и делясь со мной своим негодованием. — Придется нести тело на руках.

Кузен Ивана прислонился к стене рядом со мной.

— Дело дрянь! Закурите? — Я передал ему одну из сигарет «Мальборо», а он дал мне прикурить.

Жан-Марк затянулся и закашлял.

— Как насчет того, чтобы пронести его по улице? Это безопасно?

Я начал отвечать, но он прервал меня:

— Это несколько странное место. В чем дело? Здесь какая-то община? На площади хиппи бьют в барабаны, но они не испанцы. Что они здесь делают? — Он затянулся дымом, потом повернулся ко мне, его блестящий нос отстоял от моей щеки на дистанцию вытянутой руки. — Что вы здесь делаете?

Я ответил по шаблону:

— Просто спасаюсь от реальной жизни, от мышиной возни, понимаете?

Он ухмыльнулся и кивнул:

— Отличное существование, если его можно себе позволить. Сколько времени вы здесь обитаете?

Я сделал вид, будто прикидываю временной срок.

— Несколько месяцев, наверное, но, чтобы устроиться здесь, много не надо. Мы помогаем друг другу, обмениваемся вещами, выращиваем птицу для еды, цыплят и прочее…

— Даже это, — он заговорщически улыбнулся, потирая пальцами руки о большой палец, — соцобеспечение?

— Некоторые пытаются, — пожал я плечами, — но с ним много хлопот. — Я оттолкнулся от стены и отодвинулся от него. — Ваши приятели подойдут?

Он бросил взгляд в сторону переулка.

— Должны подойти. Они загружают мотоцикл. — Он стоял у площади.

Мгновение я выдерживал его взгляд, затем отвернулся. В животе ощущалась какая-то слабина.

— Да, знаю. Это то самое место, куда я приглашал вас выпить чашечку кофе. Оно вниз по переулку.

Помощники Жан-Марка были тем, что представляло мое воображение в своих самых мрачных, негативных и пессимистических фантазиях: Билл и Бен, гангстеры, пережившие детство в Марселе и получившие суровое воспитание.

— Где тело? — пробурчал самый высокий из них. Его розовая в оспинах кожа покраснела под воздействием свежего воздуха и яркого солнца. Должно быть, он был сосредоточен в такой день, как сегодня, и некоторое время до этого дня.

Жан-Марк указал кивком на Красный дом, и они ввалились туда. Второй его приятель, восемнадцатилетняя или двенадцатилетняя «шестерка» в костюме из тонкого нейлона, в венах которого в незначительном количестве текла кровь разбойника Моора, окинул меня пристальным спокойным взглядом. Я слышал, как они суетились в обветшалом доме, затем вздрогнул, когда Жан-Марк взял меня за рукав.

— Идем, попьем кофе. Вам не нужно видеть эти печальные сцены. — Он произнес эти слова с такой мягкостью и волнением, что мне оставалось только слабо кивнуть в ответ и позволить ему вести себя в заведение Дитера.

Когда я вошел в бар, меня приветствовала женщина, лицо которой походило на сумку из змеиной кожи. Кровавая Мэри, высохшая дама среднего возраста, из инородцев, с более чем трагическим прошлым, явно хотела наркоты. Обычно мы встречались в баре Матамороса по субботним вечерам, но в последнее время она сократила потребление стимулирующих средств, из-за чего пропустила последние две встречи. Я слышал, что она пыталась бросить свою вредную привычку, но сейчас снова была на взводе.

— Я разыскивала тебя, — проворчала она.

Я показал ей пальцем и взглядом, чтобы она не приставала, мол, потом, Мэри, сейчас я занят.

Она поняла адресованное ей сообщение, но проигнорировала его.

— Нам нужно поговорить. Это важно.

Кровавой Мэри никто из мужчин не интересовался и не будет интересоваться — она нуждалась в чем-то определенном, чтобы заполнить свое пустое времяпрепровождение.

— Сам зайду к тебе домой, — пообещал я. — В два или три часа. Ладно?

Она опустила взгляд налитых кровью глаз на блестящие часики, которые красовались на ее тонком, как у скелета, запястье.