Дин Кунц - Помеченный смертью

— Нет, Куртни. Я опять потерял работу.

Теперь, когда она перестала изводить его вопросами о здоровье, Леланд почувствовал себя гораздо лучше. Ему захотелось рассказать ей все, даже самое сокровенное. Она поймет. Он положит ей голову на колени и будет плакать до тех пор, пока у него не останется ни одной слезинки. И ему станет лучше, гораздо лучше... Он будет плакать, а она — гладить его волосы. И после этого у него останется так мало проблем, как два года назад, еще до того, как начались его беды и все вокруг стали врагами.

— Опять? — спросила она. — Сколько раз ты менял работу за эти два года?

— Шесть.

— За что тебя уволили на этот раз?

— Не знаю, — ответил Леланд наивным и жалким голосом. — Мы строили здание под офисы. И все было хорошо, я со всеми ладил. А потом мой начальник, главный инженер, начал придираться ко мне.

— Придираться? — спросила она.

Теперь ее вообще было едва слышно за шуршанием колес по асфальту. Словно она говорила издалека, и очень тихо, и как-то равнодушно.

— Как это?

Леланд немного напрягся.

— Видишь ли, Куртни, как всегда. Говорил обо мне за моей спиной, настраивал других против меня. Он изменял свои указания относительно моей работы или вообще не давал заданий и постоянно поощрял Престона, инженера по стальным конструкциям, но...

— И он все это делал за твоей спиной? — спросила Куртни.

— Да, он...

— Но если так, то как же ты можешь знать, что он говорил и делал на самом деле и говорил ли вообще?

Леланд уже не мог выносить сочувствия, звучавшего в ее голосе, оно все больше и больше походило на жалость.

— Ты слышал его слова? Ты сам, своими ушами, слышал его, Джордж?

— Не говори так со мной. И не пытайся убедить меня, что это все было игрой моего воображения.

Куртни замолчала, как бы повинуясь его приказу.

Леланд посмотрел на сиденье, чтобы узнать, не исчезла ли она. Куртни улыбнулась ему, теперь уже увереннее, чем несколько минут назад. Леланд взглянул на заходящее солнце, но не увидел его. Теперь он почти не обращал внимания на шоссе впереди. Присутствие Куртни взволновало его, и он уже не мог вести "Шевроле" так безупречно, как умел. Машина виляла туда-сюда, то и дело выскакивая на посыпанную гравием обочину.

Немного погодя Леланд сказал:

— Ты знаешь, в тот день, когда я позвонил тебе договориться о свидании и узнал, что ты уже три недели как вышла замуж, я чуть не сошел с ума. Целую неделю я следил за тобой день за днем, чтобы просто смотреть на тебя. Ты знала об этом? Ты сказала, что улетаешь в Сан-Франциско, а этот Дойл и твой брат через неделю поедут туда же, и еще ты сказала, что вряд ли вообще вернешься в Филадельфию. Я чуть не умер, Куртни. Все это было просто ужасно для меня. Я вспомнил, как нам было хорошо вдвоем когда-то... Поэтому я позвонил спросить, может быть, мы сможем снова быть вместе. Я хотел встретиться. — Голос Леланда вдруг стал тверже, в нем появились холодные нотки отчуждения. Он помолчал, собираясь с мыслями. — Два три, четыре года назад ты была моей удачей, моим счастьем. И все было замечательно, когда мы были вместе. А теперь я не буду тебя видеть, не смогу прикоснуться к тебе... Я знаю, что должен быть возле тебя, Куртни. И когда в аэропорту я смотрел, как ты садишься в самолет, то понял, что должен выследить Дойла и Колина и выяснить, где ты живешь.

Куртни молчала.

Леланд вел фургон и говорил, пытаясь добиться от нее одобрения своих действий. Он уже не удивлялся ее внезапному появлению.

— Я опять потерял работу. И в Филадельфии меня ничто не удерживало. Разумеется, у меня не было денег, чтобы оплатить машину, как у этого Дойла. Мне пришлось упаковать и взять с собой все мои вещи. Поэтому я и еду сейчас в этом нелепом фургоне с ужасной вентиляцией, а не в роскошном "Тандерберде". Мне не так везет, как твоему Дойлу. И люди со мной обращаются гораздо хуже, чем с ним. Но я знал, что в любом случае должен ехать в Калифорнию, чтобы быть рядом с тобой. Рядом с тобой, Куртни...

Она тихо сидела рядом, изумительно красивая, спокойная. Узкие ладони она положила на колени, а ее голову окружал сияющий ореол из последних вечерних лучей солнца.

— Было очень нелегко следить за ними, — рассказывал Леланд, — приходилось хитрить, изворачиваться. Когда они завтракали, я понял, что у них в машине, должно быть, лежит карта с намеченным маршрутом или что-то, что должно подсказать мне его. И я проверил это.

И Леланд, усмехнувшись, взглянул на нее, а потом вновь стал смотреть на дорогу.