Рассел Джеймс - Назовите как хотите

— Как называется эта местность?

— Понятия не имею.

— Глория!

— У тебя голос совсем как у Клайва. Наверное, акцент такой же. — С этими словами она положила ладонь ему на колено. — Только низкий.

— Если ты не будешь смотреть на дорогу, он станет еще и сердитым. Выходит, ты не имеешь понятия, куда мы едем, так?

Глория, деланным британским акцентом:

— Неужели у тебя нет охоты к приключениям?

— С меня хватит приключений. Я хочу одного — обсушиться и лечь в постель.

— Я тоже.

— Тогда держи руль обеими руками.

Она убрала ладошку:

— Никакой тяги к приключениям.

Он принялся пялиться в стекло. За которым не было видно ни зги.

— Полагаю, эта дорога ведет в Джон О'Гроутс.

— А там есть мотель?

Он с шумом выдохнул:

— Думаю, Клайв-то знает, где этот мотель. Позвоню-ка Стречи.

— Они, должно быть, полумилей впереди нас.

Но тут зазвонил его собственный телефон.

— Что за… — Он поднес его к уху.

— Алло?

Телефон же продолжал звонить. Он отнял его от уха и злобно уставился на него. Потом сунул руку в карман и извлек… второй телефон — который, собственно, и звонил.

— Ч-черт. Я утащил телефон Стречи.

Глория захихикала:

— Вы что — одевались в спешке?

Он выругался и нажал отбой.

— Зашибись. Я позвонил самому себе.

— Ну, у нее ведь есть твой номер? И свой собственный тоже.

— Но нет мобильника.

— У вас тут что — таксофонов нет?

— В городах — есть. А мы — черт-те где. Ты видела хоть одну телефонную будку?

— Она может позвонить из отеля.

— Господи Иисусе.

— О, какой мрачный зайчонок. — Ее рука вновь коснулась его ноги — и на сей раз значительно выше колена. — Ой, извини — нельзя.

— Лучше нам развернуться.

— Зачем? Я же говорила — они опережают нас. Сейчас они могут быть в полумиле отсюда.

— Хотелось бы так.

— Если мы вернемся, первым долгом мы доедем до того самого ресторана. Спросим у Фрэнки, куда они поехали. Заодно подвезем его.

— Не смешно.

— Ему-то точно не до смеха. Впереди какие-то огни. — Она сбавила скорость. — Место вроде незнакомое.

— Удиви меня.

Она остановила машину:

— Дай мне шанс. Я очень постараюсь.

Теперь, когда они остановились, стал слышен приглушенный шум дождя по металлической крыше. Странный, шуршащий звук — так скользит по кровати пуховое покрывало.

Она сказала:

— А я ведь не в первый раз так — ночью в машине с парнем. И тут автомобиль странным образом ломается. Правда, за рулем обычно не я.

— Но мы ведь не сломались.

— А можем притвориться, что сломались.

— Послушай, что ты предлагаешь — мотаться по дороге, пока не найдем какое-нибудь место, которое ты узнаешь?

— Пока не объедем вокруг озера? Я, блин, вся промокла. Разве вон на той вывеске не написано: «Номера с завтраком»?

— Как называется отель, в котором остановился Клайв?

— Это не он.

— Да я уже догадался.

— Не сердись, милый. Мы можем заехать туда и обсушиться.

Тут зазвонил его мобильный. Это могла быть только Стречи. Она могла спросить только:

— Вы где?

— Бог его знает. Вы куда повернули от парковки?

— Налево.

— Просто замечательно.

— А вы — направо?

— Как ты догадалась?

— Да мне стало интересно, почему я не вижу ваших фар в зеркале заднего вида. Как у вас погодка?

— Типично шотландская.

— Ты все еще в той же одежде?

— Ну, с Глорией я меняться не стану.

Стречи рассмеялась:

— Как далеко вы зашли… вернее, заехали?

— Не так и далеко. Плетемся сквозь дождь, как пьяная утка.

— Но ведь все это время вы ехали на машине? Если вы сейчас же повернете и доедете до ресторана… Черт, это вам еще час переться!

— Если не больше.

— Твоя одежда хоть подсохла?

— Издеваешься?

— Ой, прости, Микки. Тут тоже льет как из ведра.

— Замечательно. А твоя одежда как?

— Ну, я… — Она замялась. — Я одолжила кое-что из вещей Глории.

Она не стала говорить ему, что это был купальный халат. А купальный халат Глории являлся отнюдь не теплой фланелькой, предназначенной для холодных шотландских вечеров; но бледно-розовым двухслойным шифоном с обилием всяческих рюшечек и оборочек. Словом, абсолютно не во вкусе Стречи.

Но Клайв заявил:

— Ты потрясающе выглядишь.

На нем самом был халат цвета бургундского вина, который необыкновенно ему шел. Так, что она не удержалась:

— Да и ты неплохо.

Он просиял:

— И как только я мог отпустить тебя, Стречи?

Улыбка мигом слетела с ее губ.

— Чертовски запросто. Ты не просто отпустил меня — ты меня бросил. Прямиком в девонширскую грязь.