Ричард Дейч - Карта монаха

— На что вы намекаете?

— Сегодня, еще до вас, прибыл фургон. — Из тона Фетисова исчезла всякая тень шутливости. — За рулем сидел человек по имени Речин. В фургоне находилась женщина.

— И…

— Ее доставили в только что переоборудованную лабораторию.

— В лабораторию? — повторила Сьюзен. — Почему именно в лабораторию?

— Надежное место. Там ее будут держать до тех пор, пока не получат за нее выкуп, — медленно произнес Фетисов. — Из того, что здесь происходит, вам известно далеко не все.

— Что это за женщина, которую они похитили? — осведомился Майкл.

— Похититель поручил ее заботам одного доктора, очень знаменитого доктора по фамилии Соколов, весьма влиятельного человека: к нему все еще прислушиваются и в самых высших сферах российской политической элиты. Раньше он работал на Джулиана Зиверу, и ему известно все о карте. Он удерживает эту женщину в обмен на карту.

— Вы не ответили на мой вопрос. — Майкл впился в Фетисова взглядом.

— Это Женевьева, — спокойно отвечал Фетисов. — Они держат у себя мать Джулиана, Женевьеву.

Майкл стоял как громом оглушенный.

— По очевидным причинам Джулиан и не думает платить выкуп, но при этом желает, чтобы она была освобождена, — продолжал Фетисов. — И он хочет, чтобы это сделали вы.

Могучим волевым усилием Майкл подавил бурю эмоций, которая поднялась у него в душе. Он сосредоточился и попытался осмыслить ситуацию как можно более трезво.

— Где находится эта лаборатория? Где они ее держат?

— Они занесли ее в здание, а потом спустили вниз на грузовом лифте. — Фетисов сделал внушительную паузу, как будто намеревался сообщить, что кто-то умер. — Лаборатория на десять этажей ниже того места, где мы с вами сейчас стоим.

Майклу не хотелось спрашивать; к чему выслушивать ответ, который знаешь заранее и которого страшишься?

— Где этот лифт?

— Лифт, на котором отвезли мать Джулиана, находится за ними. — Фетисов указал на двух дюжих охранников у дверей Арсенала.

Майкл смотрел на Арсенал, на это внушительное, неприступное сооружение, на его непреклонных стражей и думал о невозможности предприятия. Женевьева жива, она пленница в недрах здания, система безопасности в котором сравнима по качеству лишь с задействованными для его охраны человеческими ресурсами. При всей его ловкости, даже если ему удастся обмануть электронику и проникнуть внутрь, все равно остается человеческий фактор в лице вооруженных людей, единственная предсказуемость в поведении которых заключается в том, что сначала они будут стрелять, а потом уже задавать вопросы.

Майкл пытался постичь смысл слов, сказанных Фетисовым, но от этого его смятение лишь возрастало. Опять обратив взор на грозное здание, он подумал о своем отце. Дело не в золоте, не в драгоценностях и не в уникальном произведении искусства. Речь идет о спасении жизни его отца. Он здесь только ради этого. И каким бы недостижимым порой ни казался успех, все же надежда есть. Если все спланировать правильно, есть шанс найти Либерию и драгоценную шкатулку и обменять ее на Келли. Но теперь к этому прибавилось… ради Женевьевы он готов на все, но выполнить две такие задачи в этом запретном, неприступном мире воистину невозможно.

Теперь в его руках были две жизни, двух дорогих ему людей. И Майкл чувствовал, что его сердце истекает кровью, потому что он не видел способа спасти обоих.

— Мне известно лишь, что она жива, — произнес Фетисов.

Они шли по Красной площади мимо собора Василия Блаженного.

— Предполагается, что от этого мне станет лучше? — усмехнулся Майкл.

Он все еще пытался осмыслить новый поворот ситуации.

— Что бы вы ни слышали раньше, но Джулиан не безразличен к своей матери. Он очень ее любит, — произнес Фетисов.

— Любит настолько сильно, что охотится за ней, как за животным?

— Посмотрите на себя — на что вы готовы ради отца, с которым даже еще толком не знакомы?

Майкл ответил испепеляющим взглядом. «Русская пешка Джулиана», — подумал он.

— В семьях часто все непросто, — продолжал Фетисов. — Отношения между родителями и детьми трудны и осложнены взаимным непониманием. Вы, по всей видимости, никогда не были отцом. Джулиан любит свою мать и не желает ее гибели.

— В таком случае почему не заплатить выкуп? Подземный мир под Кремлем все равно принадлежит России. У него есть деньги, есть власть; если посмотреть на все в целом, чего ему еще в жизни недостает? Что такого особенного в этой шкатулке?