Ричард Дейч - Карта монаха

Вера видела, как страдает ее зять из-за болезни сына. Он так и не смирился со смертью жены. Последним его утешением стал Сережа, в котором он узнавал ее. И вот теперь судьба отнимает единственное существо, близкое ему в этом мире. Какие только пороги он не обивал в поисках средства от болезни, разговаривал со всеми докторами из всех клиник, до которых мог добраться, и повсюду ответом ему было сочувствие, смешанное с медицинским любопытством по поводу неведомой болезни, убивающей мальчика. Илья обратился к гомеопатии, пробовал разные диеты, даже молился — все было бесполезно. Поэтому, когда раздался телефонный звонок и ему сказали, что средство есть, надо только сделать то-то и то-то, Илья не колебался. Ибо ему вновь подарили надежду, которую он уже почти утратил. Илья сорвался посреди ночи и уже пять дней как не появлялся. Однако звонил и обещал скоро вернуться.

И хотя в душе Веры тоже забрезжила надежда и возродилась вера в чудо, но по мере того, как проходили дни, все острее становилась зародившаяся вместе с надеждой тревога. Что бы Илье ни предстояло сделать, она знала, что дела эти будут темные. Ей было известно, чем занимался зять в годы, когда работал на правительство России. Она знала, на что он способен. Он специализировался на особых заданиях, актах, совершаемых во славу родины, поступках грязных и влекущих за собой проклятие души. В те времена Ильей двигала любовь к своей стране, вкупе со страстью к деньгам. Теперь его мотивы стали еще серьезнее. Он действовал из любви к сыну. Вера знала, что он не ошибется и не промахнется, какие бы препятствия перед ним ни вставали. Илья человек без души, ее он пожертвовал КГБ много лет назад. Он был человеком, убивающим из любви к своей стране; остается только гадать, на что он способен из любви к собственному ребенку.

Прежде чем вернуться в дом, она представила себе Сережу скатывающимся с горки, прыгающим на батуте. Ей подумалось: кто знает — а вдруг! — так оно и будет. Она помолилась, чтобы начальники Ильи выполнили свое обещание. И, уже открывая дверь, вознесла еще одну, последнюю молитву: спаси Господи того, кто встанет Речину поперек дороги.

Небо было совершенно чистым, когда самолет, двигаясь над Атлантикой, набрал высоту: тридцать семь тысяч футов без единого намека на турбулентность; если бы не вид океана в иллюминаторе, Бушу казалось бы, что он в ресторане, восседает на своем месте бармена за стойкой. Кругом царила такая роскошь, что оставалось только диву даваться. Кто-то не пожалел денег, чтобы дать возможность пассажирам насладиться всеми благами авиационного сервиса. Плазменные телевизионные экраны, наушники при каждом кресле, забитая снедью кухня и всевозможные развлечения, доступные по первому слову пассажиров. Не говоря уже об элегантном столе для переговоров и диванах, которые казались бы более уместными где-нибудь в мужском клубе на Пятой авеню.

— Дженни тебе устроит взбучку, — произнес Майкл со своего большого кожаного кресла.

— Не устроит, — отвечал Буш.

Он сидел прямо напротив Майкла, откинувшись в кресле с полуопущенной спинкой.

— А я говорю, устроит, и виноват во всем буду я… как всегда.

— Скандалов больше не будет. Самое плохое позади — она уже разделала меня под орех.

— Сочувствую.

— Да ладно. Это даже лучше, что она рвала и метала. Я привык. Вот когда она молчит, это гораздо хуже. Значит, я ее по-настоящему вывел из себя. Да и что она может сказать? Я ей объяснил ситуацию, про похищение твоего только что найденного отца…

Майкл с тревогой посмотрел на Буша; не зная, что сказать, он беспокоился, не выдал ли Поль правду. Не забыл ли, что это секрет.

— Мне прекрасно известно, что было бы, если бы я с тобой не поехал: ты бы влип черт знает во что, после чего тебе потребовалась бы моя помощь. И мне пришлось бы срочно покупать билет, сидеть в эконом-классе, и никаких тебе плазменных телевизоров и кожаных кресел, — Буш указал на соответствующие предметы обстановки, — и потом спасать тебя, недотепу этакого, из неприятностей. Так что я подумал…

Он наклонился вперед, упершись локтями в колени, и посмотрел прямо в глаза Майклу. Его показное веселье растворилось, уступив место серьезности.

— Если мы спасем твоего отца, то только вместе.

Майкл кивнул и улыбнулся.

По проходу к ним шла Сьюзен.

— Не говоря уже о том, — Буш покосился на Сьюзен, — что кто, кроме меня, помирит тебя с мисс Завожусь С Полоборота?