Ричард Дейч - Карта монаха

— Если его выпустить наружу, то потом можно будет как-то сдержать? — с опаской, предчувствуя ответ, спросил Майкл.

— Не знаю.

— Это ты про апокалипсис? — пренебрежительно бросил Буш.

Он все так же сидел, закрыв глаза, и только выразительнее закачал ногой.

— Скажи мне, что это болезнь, чума, редкая форма гриппа, и я пойму. Но какой-то мифический, божественный Армагеддон? Нет уж, уволь.

— Для твоего сведения, просто чтобы ты знал смысл слов, которыми бросаешься: «апокалипсис» переводится как «откровение». — Симон с трудом сдерживал гнев. — Оно происходит от другого, буквально обозначающего «снимать крышку с чего-то». Ты можешь приписывать этому слову какое угодно значение.

— Итак, выбор у нас не слишком велик, — произнес Майкл, стараясь отвлечь и успокоить противников.

Взгляд у него стал рассеянным, мысленно он пытался освоиться с новой информацией, но у него возникло чувство, что реальность превратилась в ледяной склон, по которому он скользит. Против них был человек, который уничтожил свою семью, убил самых близких людей — жену и тестя, чтобы заполучить их дело стоимостью в миллиарды долларов; который, единственно из алчности, эксплуатировал идею Бога; который проповедовал, но в своих поступках лицемерно противоречил каждому слову собственных проповедей. Майкл сгорбился в кресле.

— Нет никаких шансов, что он кого-то отпустит, — уставившись в одну точку, заключил он.

— Такой человек не может себе позволить, чтобы кто-то узнал о его чудовищных деяниях: это разрушит его империю, обратит ее в прах. Он убьет твоего отца, Майкл. И он убьет Сьюзен и Женевьеву.

— А я говорю, мы хватаем Сьюзен и твоего отца, — взвился Буш, — и рвем когти, а там пускай этот умник за нами гоняется. Ха, ищи ветра в поле!

— Хотелось бы, чтобы это было так просто. — Симон покачал головой. — Чтобы выжить, он не остановится ни перед чем. Все его благочестивые слова лживы, за ними он прячет свою злобную и извращенную душу. Джулиан — воплощение мрака. И теперь, с этой шкатулкой, с этим могуществом в руках, безразличный к последствиям, он вызовет к жизни такие силы, что лучше не думать. Это будет все равно как дать ему все ядерные боеголовки в мире.

Майкл смотрел в иллюминатор, на океан пятью милями ниже них. Под блестящей, озаренной луной поверхностью таились темные глубины с их неразгаданными тайнами и опасностями. Это напомнило ему о шкатулке, ее красоте и исходящем от нее соблазне и о прячущейся под крышкой смерти. Его словно затянуло под воду, где он тщетно бился, пытаясь выбраться на поверхность и не зная, придется ли ему еще вдохнуть воздух.

— Помни одно, Майкл. — Симон наклонился вперед, глядя на друга с нехарактерным для него сочувствием. — Даже в самые мрачные минуты всегда есть надежда.

Майкл слушал и не представлял, каким образом надежда может к нему вернуться. Со времени смерти Мэри он плыл по жизни без цели и направления. А теперь предстоит погибнуть отцу, которого он только что узнал, и женщине, сумевшей найти дорогу к его сердцу; и против всего этого он абсолютно бессилен.

Из пилотской кабины показался Мартин и снял с держателя на передней стенке кабины беспроводной телефон. Сначала он быстро говорил — задавал вопросы, — а потом стал что-то записывать, то и дело кивая. Это привлекло внимание Майкла, и разговор друзей прервался.

Наконец, по прошествии целой минуты, Мартин приблизился к Майклу и протянул ему телефон.

Майкл непонимающе смотрел на него.

— Меня? — Он огляделся; те немногие, кого он считает друзьями, здесь, с ним, в салоне самолета. — Кто это?

Мартин пристально посмотрел на него.

— Твой отец.

Самолет коснулся земли на недлинной, заезженной до твердости камня взлетно-посадочной полосе, сохранившейся со времен Второй мировой войны. Теперь, если не считать того, что здесь приземлялись время от времени частные самолеты с богачами и знаменитостями, желающими посетить корсиканское побережье, ею пользовались не очень часто. Окруженный ангарами полуцилиндрической формы из гофрированного железа и хибарами из тонкой жести, имевшими такой вид, словно их легко перевернет первым же ветерком, аэропорт имел не слишком обширную клиентуру. Главным образом она состояла из спортивно-пилотажной команды на биплане и учащихся авиационной школы, с парком в виде пятерки легких одномоторных самолетов «пайпер каб». Управление воздушным движением осуществлялось непосредственно из гостиной авиадиспетчером, по совместительству выполнявшим обязанности начальника топливного склада и трижды в неделю — городского мясника.