Кейт Уайт - Молчи!

Опустив голову, Лейк прошла до Бродвея и свернула на север. Она шла быстро, у нее закололо в боку, но она не осмеливалась бежать — ее могли заметить. Лейк подумала, что напоминает потерявшуюся собаку, каких часто видела в городе по вечерам — они трусили по улицам не останавливаясь. Через каждые полквартала Лейк оглядывалась в страхе, что ее преследуют.

Какое-то время она практически никого не встречала на пути. Иногда мимо проезжала машина или доставочный фургон, и тогда она пряталась в подворотнях. На Хаустон-стрит Лейк свернула на запад и пошла к Седьмой авеню, там пересекла улицу и двинулась на север. На улице стали появляться люди, спешившие на работу. Она смотрела под ноги, не смея встретиться с кем-то глазами. Небо на востоке начало светлеть.

К шести тридцати она добралась до Двадцать третьей. Сандалии натерли ей ноги, и хотя на ней был только плащ, спина была влажной от пота. На Седьмой показалось такси, Лейк подала знак остановиться и попросила таксиста развернуться и отвезти ее в Верхний Уэст-Сайд. Когда она откинулась на сиденье, ее глаза защипало — то были слезы облегчения.

Она хотела сказать свой адрес, но быстро опомнилась. Таксист запомнит его. Кроме того, Лейк не могла допустить, чтобы консьерж увидел, как она возвращается домой в такой час. «Я должна куда-то поехать, но куда?» Шофер посмотрел на нее через стекло.

— Вы дадите мне ваш адрес? — спросил он.

— Да-да. — И она пробормотала адрес закусочной в двадцати кварталах к югу от ее дома, куда иногда водила детей перед школой. Надо подождать там и пойти домой ближе к восьми, когда консьерж займется вызовами такси для жильцов.

Закусочная была заполнена наполовину. Посетители сидели группами или парами, но больше было одиночек, читавших «Пост», или «Дейли ньюс», или книги в мягких обложках. Она прошла вглубь, к угловому столику. Не подумав, начала расстегивать плащ, но, к счастью, вспомнила, что на ней нет ничего, кроме трусиков. При мысли об этом она едва не расхохоталась. Потерла кончиками пальцев виски, стараясь собраться. На столе был размазан подсохший кетчуп, и Лейк невольно вспомнила огромное ужасное пятно рядом с Китоном. К ее глазам подступили слезы. Китон прикасался к ней, занимался с ней любовью… А теперь он мертв.

Лейк заказала кофе, и хотя от его вкуса ей стало плохо, все же допила чашку. Ей был нужен кофеин, нужно было продраться сквозь густой туман ужаса и подумать. Она впервые спросила себя: почему, почему Китон мертв? Его хотели ограбить. Но следов взлома она не заметила, в квартире явно ничего не искали. «Убийца, должно быть, знал Китона», — предположила Лейк. Скорее всего Китон спал, когда на него напали. А это означало, что кто-то явился ночью с единственной целью — перерезать ему горло. Если бы Лейк оказалась в кровати рядом с ним, то ее постигла бы та же участь. При этой мысли она судорожно вздохнула. Ее дети, их жизнь оказалась бы разрушенной…

Несколько минут она боролась с желанием все-таки позвонить в полицию. Будет нетрудно объяснить, почему она не сделала этого раньше — бежала в панике, ведь убийца все еще находился в квартире. А следствие докажет, что она не убивала Китона.

Докажет ли? Вдруг оружие все еще в квартире — нож для разделки мяса, например. Что, если его вытерли начисто? Следователи решат, что это сделала она. Нетрудно вообразить, как копы воспроизведут ход событий. Недавно брошенная, возможно, пьяная, возможно, психически нестабильная разведенная женщина спит с весьма привлекательным доктором. Когда она спрашивает, увидятся ли они опять, он дает ей понять, что она его больше не интересует. В состоянии алкогольного опьянения она берет нож и, пока он спит, убивает его. Даже если ее сразу не арестуют, она все равно окажется под подозрением.

Джек от этого только выиграет. Он убедит судью предоставить ему право опеки над детьми, до тех пор пока все не разъяснится. Именно об этом Лейк предупреждал Хочкис. И еще он говорил, что практически невозможно вернуть право опеки, если оно было временно утеряно. Даже если ее репутация будет восстановлена, детей могут оставить с отцом.

Значит, обращаться в полицию нельзя. Она еще раз попыталась вспомнить, не забыла ли что-нибудь в пентхаусе. Конечно, в его квартире остались следы ее присутствия. Скажем, отпечатки пальцев на бокале с коньяком. Хотя Лейк мало обо всем этом знала, но была уверена: полиция не может исследовать ее ДНК или взять у нее отпечатки пальцев, пока не появится достаточно оснований для подозрений. А с какой стати эти основания должны появиться? Она не разговаривала с Китоном за ужином и ушла одна.