Юлия Латынина - Только голуби летают бесплатно

Никитин поглядел на него с интересом.

– А зачем?

Зваркович всплеснул руками.

– Слушай, Василий Никитич, ты понимаешь, какой это бизнес! Только в Шереметьеве сто баксов с каждой тонны! Это бесхозные деньги!

– Бесхозных денег не бывает. Вот, Сема хотел получить бесхозные деньги, его и убили.

– Но…

Никитин поднялся.

– Всего доброго, Михаил Аркадьич. Когда у вас будут интересные идеи, звоните. Всегда приятно поговорить с честным, разбирающимся в своем деле чиновником. И закажите гребешок.

Зваркович откинулся на спинку дивана и закрыл глаза. В голове огненной шутихой плавала цифра «5». «Если я не отдам им пятерку к послезавтра, – подумал Зваркович, – они меня посадят. Или убьют. Проклятый Собинов, и надо же было ему помереть так не вовремя».

Прошло три дня. Бледный следователь в очках еще несколько раз навещал Аню и спрашивал, не угрожал ли ей Стас. Аня не спешила с ним откровенничать. «Чем меньше ты будешь беседовать со следователями, тем лучше», – сказал ей при первой встрече Стас, и тогда он оказался прав.

Он вообще был все время прав, Стас. Со своей точки зрения.

Он конечно был прав, когда решил убить коммерсанта, переметнувшегося от него к чекистам. И наверное он был прав, когда решил убить дочку этого коммерсанта, угрожавшую ему разоблачением.

Потому что у таких людей, как Стас, нет аргументов, кроме ствола. Они пришли к власти на стволах и они вынуждены время от времени стрелять, иначе люди забудут об их власти и перестанут их бояться.

И все-таки Аня не собиралась беседовать со следователем.

Пуля прошла руку навылет, и рука почти зажила. Аня могла бы выписаться из больницы, но она этого не сделала, а только, по настоянию Каменецкого, переехала в другую палату. Новая палата располагалась на отдельном этаже и напоминала президентский номер. В ней были спальня и гостиная с дубовыми панелями и кожаными диванами. За гостиной начинался коридор с санитарками и охранниками. Аня перевела охранников в гостиную, и они сидели на кожаных диванах и развлекали ее байками.

К концу второго дня Аня спокойно могла собрать одной левой рукой автомат Калашникова, потому что правой рукой пока ничего делать не получалось.

Машина Станислава Войнина подъехала к проходной больницы в час дня. Шлагбаум на воротах был опущен, и к представительскому кортежу вышел толстенький румяный милиционер.

– Вы к кому? – спросил милиционер.

Один из охранников Стаса покопался в бардачке и показал ему спецпропуск.

Шлагбаум без дальнейших разговоров поднялся. Вестибюль привилегированного корпуса был отделан мрамором и зеркалами, и бородатый охранник с недоумением уставился на Стаса и на белые розы в его руках.

– Я к Собиновой.

– Посещение до двенадцати, – сказал охранник.

Стас вышел и сел в машину. Та медленно покатилась по пандусу. Охранник взял телефон и начал накручивать диск.

BMW Стаса отъехал недалеко – до следующего подъезда. Стас вышел из машины. Влад попытался было последовать за ним.

– Не надо, – сказал Стас.

На этот раз в вестибюле не было никого, не считая гардеробщика и полной девушки у лотка с детективами и мелким хозяйственным барахлом, необходимым для жизни в больнице. Стас поднялся на пятый этаж и пошел по коридору. Нянечка, встретившаяся на его пути, проводила его удивленным взглядом, но Стас шел так уверенно, что она не решилась его остановить.

Стас постучал в дверь самой дальней палаты, нажал на ручку и вошел. Палата была хорошая, одноместная, как почти и все палаты в этой цековской клинике. Обитательница палаты, полная женщина лет пятидесяти, лежала на кровати и читала любовный роман в мягкой обложке. При виде мужчины она слегка изумилась.

– Извините, – сказал Стас, – у меня в соседней палате жена лежит. А меня не пускают.

С этими словами, прежде чем пожилая дама смогла что-то возразить, Стас распахнул окно и перелез на узкий каменный карниз, опоясывающий здание.

Диму Мережко впустили в кабинет генерала Кутятина только в час дня. Дима уже три часа как знал, что Войнин на свободе. Два с половиной из этих трех часов он провел в приемной Кутятина.

– Вы понимаете, что вы наделали?! – заорал Мережко. – Завтра – суд.

Кутятин невозмутимо раскладывал пасьянс на компьютере.

– Мы все накроемся медным тазом, – закричал Мережко, – потому что в компании непременно сменят управляющего! А как только в компании сменят управляющего, ваш Защека сядет, понятно вам? Потому что он там бог знает что натворил!