Дэвид Тейлор - Тайны Истон-Холла

Эстер сразу же представилась картина, даже несколько картинок: платье из красной мериносовой шерсти, на ногах мягкие туфельки, а не тяжелые башмаки, как обычно; господа в строгих черных фраках, готовые пригласить ее на танец. В то же время девушку охватил настоящий страх. Она продолжала вглядываться в даль, где сине-фиолетовое небо разрезали полосы заходящего солнца. Возница в фургоне уже покачивался на самой линии горизонта. Скоро уйдет из поля зрения.

— Ну же, Эстер, решайся. Какое-никакое, а разнообразие, не все же сидеть на кухне да проповеди выслушивать.

Переведя взгляд на молодого человека, все еще стоящего, небрежно прислонившись к дверному косяку, хотя и убравшего ладонь с ее руки, она почувствовала, что благодарна за приглашение. Истон-Холл — место особенное, это она признала давно. Самого мистера Дикси Эстер встречала не часто — раз десять, не больше. Гости время от времени появлялись, но необычные. Однажды были двое довольно грубых на вид мужчин, они уединились с хозяином в его кабинете. Приезжал старый господин в черном, которого мистер Рэнделл называл мистером Крэббом, а Эстер приняла за врача или адвоката. В общем, миссис Уэйтс оставалось лишь вздыхать над своими рецептами французских соусов и сладких кремов, ибо, как она говорила, «если нет никаких развлечений, тогда к чему все остальное?». Выяснилось также, что Истон-Холл не то место, где слуги привыкли к дружескому общению. «Право слово, — как-то колко заметила Сара, — наверное, землетрясение нужно, чтобы кто-то заговорил с тобой за ужином». Мистера Рэнделла отличала от других истовая вера: по выходным в полдень всегда можно было видеть, как, облачившись в строгий костюм, он с достоинством направляется в часовню. Маргарет Лейн занимала свой досуг вырезанием из иллюстрированных журналов портретов благородных дам и наклеиванием их в альбом. И лишь с Сарой, по крайней мере Эстер так казалось, у нее завязались более или менее дружеские отношения.

Однажды, когда хозяин куда-то уехал, а по дому делать было особенно нечего, у них обеих выдалось днем свободное время. Девушки побродили по Истону, зашли в единственный на всю деревню магазин, попили чаю на постоялом дворе. Потом поднялись по парадной лестнице, свернули по коридору и задержались на пороге хозяйского кабинета, осматривая медвежье чучело и стенды, поблескивающие в полумраке своими гладко отполированными стенками. Такими моментами Сара поистине наслаждалась. И все-таки даже эта дружба давалась как бы в награду. Случались в крошечной чердачной комнате вечера, когда Сара, стоило задуть свечи, забиралась с головой под одеяло, заявляя, что говорить ей ни о чем не хочется. Полагая, что догадывается о причине грусти, которая время от времени накатывает на подругу, Эстер решила схитрить.

— Мне кажется, Сара в гостиной.

— А вот это удар ниже пояса. Тебе же прекрасно известно, что между нами ничего нет. А теперь скажи: пойдешь со мной на танцы?

Из кухни донеслись тяжелые, несколько беспорядочные шаги: это миссис Уэйтс начала готовиться к ужину. Эстер подняла корзину с бельем и принялась пересчитывать рассыпавшиеся прищепки.

— Ну что ж, будь по-твоему.

— Эй, Эстер, — донесся из дома глухой голос миссис Уэйтс, — уже половина пятого, а к чаю еще ничего не готово. Пошевеливайся, девочка моя.

И Эстер заторопилась.

Однажды сырым ноябрьским утром, когда крыши домов покрылись тонким слоем инея, Эстер оторвалась от работы и обнаружила, что рядом с ней молча стоит Сара.

— Эй, Эстер. Сэм Постмен принес мне письмо!

— Правда? — Эстер отложила резак, окунула пальцы в таз с ледяной водой и вытерла их о подол грубого дерюжного фартука. Она чувствовала себя уставшей: поднялась в шесть утра, разожгла камин в гостиной и убрала холл, заменяя Маргарет, которая слегла с ангиной. Тем не менее девушка с интересом посмотрела на подругу. — И от кого же?

— Я… То есть… — Сара понурилась. — Слушай, сделай милость, прочитай мне его, а?

— Тогда пошли в гостиную, там светлее. Хозяин дома?

— Нет-нет. Уильям увез его на собаках.

Письмо в белом конверте лежало нераспечатанное. Добравшись до гостиной, где весело горел огонь, который она развела пять часов назад, Эстер взялась за нож для разрезания бумаги.

— Ну, от кого оно? — Сара места себе не находила от волнения. — Уж конечно, не от Джо, его почерк я знаю. Ну же, Эстер, не томи!

При свете газовой лампы девушка быстро пробежала глазами один-единственный листок стандартного размера. Это был официальный бланк, на котором каллиграфическим почерком написано, что 29 августа в Кантоне скончался от брюшного тифа младший капрал энского полка Джозеф Паркер, о чем начальник канцелярии с прискорбием извещает его сестру мисс Сару Паркер, выражая соболезнования от имени командования полка…