Дэвид Тейлор - Тайны Истон-Холла

— Да и я тебя тоже. — Эстер еще пристальнее посмотрела на приятельницу. Шести месяцев, проведенных в столице, хватило, чтобы ощутить разницу: Эстер одета изысканно и в то же время с достоинством, платье Сары было скорее чуть не по сезону да и времени дня.

— Ладно, надо присесть где-нибудь и поболтать, коли уж мы столкнулись друг с дружкой. Никуда не торопишься?

— Ничуть.

Судя по тому, с какой уверенностью Сара вела ее по улице — быстрый взгляд на магазинную витрину, стремительный переход на другую сторону, — с этими краями она была знакома. В конце концов девушки оказались в весьма приличном на вид баре рядом с церковью Святой Богоматери.

— Не удивлюсь, если сейчас войдет священник и погонит нас отсюда, — загадочно вымолвила Сара. — Ты все еще такая же верующая?

— Да нет, пожалуй. — И Эстер призналась, что со времени приезда в Лондон еще ни разу не была в церкви.

— Эти попики, по чести говоря, такие лопухи.

— Что такое лопухи? — поинтересовалась Эстер.

— Ну легковерные, наивные люди. Вроде нашей Маргарет Лейн, которая поверила Райсу, когда он сказал, что подстрелил серафима.

От прежней меланхолии, отметила Эстер, у Сары и следа не осталось. Сидя у окна, слегка выставив вперед выглядывающий из-под подола юбки мысок изящной туфельки, Сара, казалось, пребывала в наилучшем расположении духа.

— Да нет, — говорила она, отвечая на вопрос Эстер, — поначалу мне здесь туго приходилось. Какое-то время даже в ночлежке ютилась, полы там драила. Но теперь я живу с миссис Райс, так что жаловаться не на что.

— А кто такая миссис Райс?

— Это вдова морского офицера из Кеннингтона, а я ее компаньонка — смотрю за тем, чтобы с едой было все в порядке, прогулочный экипаж на месте; мы так славно катаемся, и вообще все хорошо. Ну да хватит обо мне. Что там с Уильямом?

— В каком смысле «что»?

— Ты ведь знаешь, что мы как-то столкнулись с ним? А потом еще несколько раз виделись, я часто бываю по делам в этом районе.

— По делам миссис Райс?

— Ну да… А впрочем, это просто так говорится — по делам. Слушай, а это правда, что люди говорят? — Сара наклонилась к Эстер. — Не бойся, дорогая, секреты я хранить умею.

— Что «правда»? — растерянно переспросила Эстер. — И что это за секреты такие?

— Мне совершенно не хотелось тебя расстраивать. Честное слово. Только тебе известно, что Уильяма часто видят в обществе мистера Грейса?

— Мистера Грейса? Знаю такого.

— Терпеть не могу этого типа. Короче, говорят…

— Кто говорит? — Эстер по-прежнему ничего не понимала.

— Ну хотя бы мистер Фэрроу, хозяин бара «Грин мэн». Вот что, мне ужасно неприятно говорить тебе это, особенно если ты на самом деле ничего не знаешь… Словом, ты слышала что-нибудь о краже золота нынешним летом? Об этом на каждом углу толкуют.

— Ты об ограблении фолкстонского поезда? Да, наслышана.

— В таком случае неужели ты не знаешь?.. Говорят, в этом деле замешан Грейс; насчет Уильяма, конечно, ничего не скажу.

— Ты что, шутишь?

— Да нет, конечно. Позволь рассказать, что я видела собственными глазами. Пару недель назад я была в «Грин мэн» — мне приходится заскакивать иногда туда до делам — и видела, как Грейс расплачивается с мистером Фэрроу французской монетой. Знаешь, большой такой, с изображением Наполеона. А мистер Фэрроу и говорит ему, что придется починить свои мехи, иначе, мол, с такой штуковиной не справишься.

Эстер почувствовала, как пальцы ее вцепились в стол с такой силой, что еще чуть — и дерево треснет. Не найдясь с ответом, она лишь коротко бросила:

— Уверена, Уильям не имеет к этому никакого отношения.

— Очень может быть. Скорее всего это проделки Грейса.

— Так или иначе, Уильям — человек мистера Пертуи. Это брокер, векселями занимается, у него контора на Картер-лейн.

— Так и Грейс тоже человек мистера Пертуи, дорогая. Прямо как родные братья — шагу не могут ступить друг без друга. Ну да ладно, давай о чем-нибудь другом. Смотри-ка, этот тип, видишь, там сидит, вот уже пять минут как глаз с нас не сводит. До чего же невоспитанный народ пошел!

Они еще немного поболтали, но у Эстер пропала всякая охота к общению. Выглядела она по-прежнему спокойно, но на душе у нее кошки скребли. Чтобы об Уильяме, ее Уильяме, говорили в связи с этим гнусным преступлением?! Ничего более ужасного и несправедливого она и представить себе не могла. Сара продолжала задавать вопросы, Эстер на них коротко и механически отвечала, попутно вспоминая некоторые эпизоды, свидетелем или участников которых была, обрывки разговоров между Уильямом и Грейсом, случайно слышанные ею. Все это усиливало тревогу, хотя самой себе Эстер вынуждена была признаться, что отчасти страх этот испытывать даже интересно, он придает некоторую пикантность ее положению. Занятая своими мыслями, Эстер почти перестала обращать внимание на слова Сары, и та в конце концов это заметила.