Питер Абрахамс - Чужая вина

— И не только…

Вероника пристально уставилась на нее, и на мгновение Нелл показалось, что ее собеседница разозлилась. Но понять, что она думает, было тяжело — во всяком случае для Нелл. Вероника улыбнулась и сказала:

— Аминь. — Улыбка исчезла. — Я так и не поблагодарила тебя за то, что ты пришла на похороны.

— Конечно, я… мы не могли не прийти. — Церковь Бобби — баптистская, в Нижнем городе, — на тот момент была еще наполовину затоплена, потому церемонию провели в небольшой часовне в округе Стоунволл. По стенам развесили увеличенные фотографии Бобби, включая последнюю — где он стоит, пытаясь удержать равновесие, на крыше и передает младенца какому-то мужчине в шлюпке. Снимок был сделан за несколько секунд до того, как крыша проломилась у него под ногами. Спасателям понадобились целые сутки, чтобы выловить его тело среди обломков.

— А теперь эта репортерша хочет со мной поговорить, — сказала Вероника. — Мисс Боннер. Утверждает, что она твоя подруга.

— Это правда, — сказала Нелл. — Но прежде всего она журналист.

— Ага, — еле слышно выдохнула Вероника и тут же перешла на крик: — Попу книзу, попу вниз, когда посылаешь мяч по земле! — Она, покачав головой, повернулась к Нелл: — Когда мяч проходит между ног, этого ничем не оправдаешь. Никаких поблажек не сделают. Мисс Боннер хочет обсудить со мной ту пленку.

— Я так и думала.

— Что ты ей рассказывала?

— О пленке? Я о ней сама ничего не знаю.

— Твой муж никогда о ней не упоминал?

— Ни разу. А твой?

Глаза Вероники были лишены каких-либо эмоций, но она легонько кивнула.

— Мне не хочется встречаться с этой мисс Боннер. Бобби никогда не доверял прессе. — Последовала долгая пауза. Нелл изо всех сил старалась не шелохнуться и не заговорить, но сердце у нее в груди билось чаще и чаще. — С другой стороны, пленку нашли у Бобби в сейфе. И в каком свете можно это представить… Мне это тоже не нравится.

Опять молчание. Тогда Нелл поняла, что больше не выдержит, и сказала:

— Можешь объяснить последнюю часть?

— Да нечего там объяснять, — сказала Вероника. — С чего бы мне это должно понравиться? Никто не любит, когда люди сплетничают.

— Сплетничают? О чем?

— Ну, ты сама наверняка слышала, и не раз: как копы прячут улики, подставляют неугодных им людей и тому подобное. Я не говорю, что Бобби был идеальным: в мире идеальных людей нет, — но, насколько мне известно, работал он честно.

— Клэй тоже. — Фраза самовольно сорвалась с ее губ. Это было похоже на рефлекс, на судорогу, что проходит сквозь тельце мертвого зверька, когда его тычут палочкой в лаборатории.

— Ага.

Два этих маленьких слога — «а-га» — несли в себе мощнейший энергетический заряд. Нелл поняла то, что должна была понять с самого начала: у них разные интересы.

— Мне кажется, ты что-то недоговариваешь.

— А мне кажется, что ты. — Возможно, Вероника и считала ее своим другом, но в данный момент этому не находилось никаких подтверждений.

— Я ничего, по большому счету, не знаю, — сказала Нелл. — Я сама пытаюсь выяснить правду.

— И будь что будет, да?

В этом Нелл сомневалась. Она не стала отвечать.

Вероника выкрикнула:

— По три круга, команда! Потом займемся отработкой подач. — С поля донеслось недовольное мычание, но после девочки все-таки побежали, мягко топоча. — Как ты думаешь, у мисс Боннер есть своя теория на этот счет?

— Не знаю, — сказала Нелл. — Она все еще собирает факты. Такие люди, как она, теории формулируют уже потом.

— Разумно.

— Рада слышать это от тебя, — сказала Нелл. — Потому что я тоже собираюсь заняться этим — то есть сбором фактов. Если ты, конечно, можешь мне помочь.

— Чем же, например?

— Ну, например, откроешь мне, что Бобби рассказывал тебе о пленке.

Вероника смотрела будто бы сквозь нее, и понять, какие чувства она испытывает, не представлялось возможным.

— Еще тогда, — добавила Нелл. — Может, какой-то намек, какое-то предположение. Может, в тот момент ты и не поняла, насколько это важно, а сейчас понимаешь.

— Ну, раз уж мы заговорили о предположениях, то, может, и ты что-то слышала. — Теперь-то ее взгляд можно было прочесть как открытую книгу. И содержание этой книги встревожило Нелл.

— Нет, — ответила она.

— Нет? И все? Может, был какой-то намек в твоей ситуации? Намек, который ты поняла лишь сейчас?

— Ничего подобного не было. Я бы тебе доверилась.

— Да? И почему же?

— Потому что ты имеешь право знать.

Вероника опять покачала головой. В этом жесте чувствовалась некая древняя предрешенность, как будто люди испокон веков обозначали таким образом безнадежный исход.