Питер Абрахамс - Чужая вина

— Здрасьте, — брякнул Пират.

— Здравствуйте, мистер Дюпри, — сказала она. Увидела повязку и сразу отвела взгляд. Пирата это развеселило. — Спасибо, что согласились… повидаться со мной. — Похоже, нервничает. Пирата развеселило и это.

— Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, — ответил он. Шутка. К тому же одна из лучших — и так быстро родилась!

Она растерянно моргнула. Ее мягкие нежные губы чуть приоткрылись, но она так и не придумала, что сказать.

— Нелл, да?

— Да.

— Входите, Нелл. — Он отошел в сторону и жестом пригласил ее в номер. — Это люкс.

Она вошла, оглянулась. Слева спальня, справа гостиная. Свернула направо.

— Присаживайтесь, — сказал Пират, указывая на диван.

— Я ненадолго.

— И все же.

— Спасибо.

Похоже, вежливая дамочка. Приятная, вежливая дамочка, ткнувшая в него пальцем и обвинившая в убийстве, которого он не совершал. Всего лишь испытание. О да. Эта встреча, когда она так близко, испытывает его умиротворение. И в этот момент Пират кое в чем убедился, да так, как никогда раньше: он с честью выдержит это испытание.

— Выпить не желаете?

— Нет, спасибо. Я пришла, чтобы…

Пират перебил ее — не грубо, конечно, но разве он не вправе… как это говорят? Задавать тон? Ага. Он был вправе задавать тон.

— У меня есть кока-кола, апельсиновый сок, спрайт и «Калуа», — объявил он, открывая мини-бар. — И еще алкоголь: пиво и вино. Лично я буду «Калуа».

— Нет, спасибо, ничего не надо, — сказала она, присаживаясь на край дивана.

— Напрасно. Я-то хотел сказать тост. — Какая отличная и неожиданная идея — тост! Его мозг работал во всю мощность, выплевывая шутки одну за другой, чего не случалось уже… много лет. Двадцать, если быть точным. Пирату начинало казаться, что этих лет и не было. Он покосился на Библию на кофейном столике и с трудом поборол внезапное желание подергать золотую закладку.

— Ну, если так… — смущенно выдавила женщина.

— Я налью два бокала.

— Мне совсем чуть-чуть.

— Одну капельку.

Он протянул ей бокал. Их пальцы соприкоснулись. Кожа ее — кожа на пальце, столкнувшемся с его пальцем, — была горячей на ощупь. Счесть ли это знаком? Не зная, как распорядиться этим фактом, Пират отложил его для дальнейшего использования. И тут у него родился идеальный тост.

— За мир! — сказал он, нависая над гостьей. Они чокнулись. Глотнув, Нелл закатила глаза, как будто о чем-то задумалась, а может, ей просто не понравился вкус. Пират сел в кресло в четырех-пяти футах от нее, под небольшим углом.

Она поставила бокал и посмотрела ему в лицо.

— Я понимаю, что никакими словами мне не удастся вернуть того, что вы потеряли…

— Никакими словами или поступками, — поправил он.

Ее передернуло. Мило.

— Вы правы, — признала она. — Никакими словами или поступками. Но в свое оправдание я могу сказать лишь одно: мне очень жаль, что так получилось. Я не хотела причинить вам вред.

Пират сделал большой глоток «Калуа», выждал немного, пока улягутся эмоции.

— То, что вам жаль, я понял. А вот ту часть про «не хотела вреда» повторите.

Она послушно кивнула. Женщина из другого, лучшего мира. И знаете что? Нора тоже такой казалась. Нора, ее дочка. А это уже становится интересно. Что известно мамочке? Наверное, ничего. Если Нелл не упомянет о Норе через минуту-другую, то совершенно точно. Нора превращалась в иголку в стоге сена. Пират еле сдержался, чтобы не потереть руки.

— Я, конечно же, хотела причинить вред настоящему убийце, — объяснила Нелл. — Но опознание было абсолютно достоверным…

Достоверным? Уж в вопросах веры он разбирался. К тому же не считая этой принадлежности к далекому лучшему миру, сходства между матерью и дочкой не наблюдалось. А не пытаются ли они его одурачить? Пират был готов к этому, готов к чему угодно. Он расплылся в обманчиво дружелюбной улыбке.

— То есть я действительно считала, что убийца похож на вас. Теперь я понимаю, какую ужасную ошибку совершила…

— Чем он был на меня похож?

— Зачем нам сейчас вдаваться в подробности? Я ведь уже признала, что совершила ошибку.

— Чем он был на меня похож?

Она снова дернулась, но уже не так заметно. Это не принесло Пирату былой радости. Он склонялся к мысли, что она ему не нравится. Эй! Забавно, да? Ведь на самом-то деле он ненавидел ее до глубины души. Извините, поправка: ненавидел бы до глубины души, если бы не обрел умиротворения.

— Овалом лица, — сказала Нелл. — И глазами.

— Глазами? — Он повернул голову так, чтобы она видела повязку.