Питер Абрахамс - Чужая вина

— Но этого же не случится, правда?

— Что его отпустят на свободу? — Клэй покачал головой.

Начался дождь, поначалу совсем мелкий. Ящерица куда-то исчезла. Нелл и Клэй отправились домой. Дождь усилился — и они ускорили шаг, а вскоре побежали, уже не держась за руки. Внезапный шквал не раз заставал их и прежде, и они бежали точно так же, но всегда хохотали и чувствовали себя совсем молодыми. Где-то на севере громыхнуло, и ледяной ливень обрушился на них уже у самой подъездной дорожки. Они юркнули к боковой двери и спрятались в крытом проходе, ведущем к флигелю. Отперев дверь, Клэй повернулся к жене. По его лицу стекали струи воды.

— И еще кое-что, — сказал он. — Этот шкафчик принадлежал Бобби Райсу.

— Бобби? — изумилась она. Бобби Райс был напарником Клэя в те времена, когда оба еще служили детективами. Тогда и убили Джонни. — Что это значит?

— Даже не спрашивай. Но на штампе конверта, в котором пришла кассета, стоит дата — за месяц до суда. — Он вошел в дом.

За месяц до суда? Значит, кассета лежала в запечатанном конверте в шкафу Бобби Райса двадцать лет? Разве такое возможно? Или же, если это все-таки заговор, кому-то просто выгодно создать такое впечатление. Все эти новые — с позволения сказать — факты отказывались выстраиваться у нее в мозгу в стройную картинку, решительно отказывались образовывать связный рассказ. А Бобби ничего пояснить уже не сможет: он утонул во время наводнения, спасая ребенка с крыши дома в Нижнем городе, и тело его, с трудом собранное по частям, теперь покоится на Старом кладбище, неподалеку от городских героев-конфедератов.

Нелл молча наблюдала, как мощные потоки дождя хлещут на каменные тропинки. Одним из первых наблюдений, сделанных ею после убийства Джонни (едва она вновь обрела способность наблюдать), было то, как хорошо ладили Клэй и Бобби. Учитывая непростую историю расовых отношений в Бельвиле, Нелл не могла не заметить взаимоуважение и доброжелательность, на которых базировалось их сотрудничество. Прошел целый год, прежде чем она провела с Клэем несколько минут наедине, не затрагивая тему убийства, но все, что случилось после, все, что у них было сейчас, зародилось, вероятно, уже тогда.

Детектив представился сам и представил своего напарника, но Нелли, сидевшая в гостиной родительского дома, не запомнила их имен. Она не могла унять дрожь в теле, и цвета всех окружающих предметов будто исказились — потемнели.

— Мэм, — обратился детектив к ее матери, — ей, возможно, не помешает чашечка чая.

— Конечно. — Мама Нелли тут же ретировалась.

— Я хочу, чтобы этого зверя поймали, — заявил отец Нелли чересчур громко и с нескрываемой яростью. — Поймали и всадили ему яд.

В застольных беседах он всегда выступал против смертной казни. Нелли расплакалась.

— Если вы не возражаете, сэр, нам хотелось бы побеседовать с вашей дочерью с глазу на глаз.

— Это значительно ускорит дело, — сказал напарник.

— Я ее отец. Я врач по профессии. Разве вы не видите, что в таком состоянии…

— Все в порядке, папа. — Нелли взяла себя в руки — во всяком случае, перестала рыдать.

Отец вышел, неплотно прикрыв за собой дверь. Она все равно слышала, как он расхаживает по коридору.

— Позволите присесть? — спросил детектив. Нелли отметила в его голосе — возможно, на контрасте с отцовской манерой говорить — глубину и мягкость.

— Разумеется, присаживайтесь.

Детектив придвинул к себе кожаную подножку отца, усеянную латунными заклепками. Напарник сел на диван возле нее, предусмотрительно сохранив комфортное расстояние. Какое-то время они сидели молча, напоминая прихожан, застывших в ожидании службы.

— Я все делала медленно, — сказала наконец Нелли.

— О чем вы?

— Если бы я была расторопней, возможно… — Она снова расплакалась.

— Чего вам не следует делать ни сейчас, ни когда бы то ни было, — сказал детектив, — так это винить себя.

— Вы выжили, — добавил его напарник, — вы пережили страшную трагедию, а значит, вы героиня. Не больше и не меньше.

— Вы не понимаете, — возразила Нелли. — Мы же пловцы. Мы могли уплыть. Могли уплыть по реке.

— Пловцы?

И она начала рассказывать им о плавании. Как она выступала в команде университета, а Джонни, недавний выпускник Техасского университета, установил третий национальный рекорд на стометровке баттерфляем и они познакомились прямо в бассейне. Нелли все говорила и говорила, вываливала эту совершенно ненужную информацию о себе и о Джонни, потому что ей внезапно показалось: нет ничего важнее, чем внести все это в полицейский протокол. Нелли сидела на диване в гостиной своего старого дома в перепачканной кровью футболке и следила, чтобы все, что касалось ее и Джонни, было каким-то образом узаконено, подтверждено официально…