Бернар Миньер - Гребаная история

Ночной холод был резким; луч маяка разрезал темноту, будто большой разделочный нож. Я оставил его позади.

Теперь ночь разворачивалась передо мной всеми оттенками черного цвета, серого и голубого — холодного и гнетущего. Маяк на оконечности острова; вокруг расстилается пролив и с другой стороны — черные силуэты Оркас-Айленд, Крейн-Айленд и Шоу-Айленд. Здесь я знал каждый ручей, каждую скалу. Хорошо знакомый пейзаж успокаивал меня — вдалеке от видеокамер, обвинительных страничек на «Фейсбуке» и подозрений полиции. Почти такие же неощутимые, как армия привидений, деревья леса проскальзывали на берегу в темноте.

Одновременно с этим, двигаясь под небом, усеянным звездами, я пытался понять, почему Наоми начала расследование касательно меня без моего ведома и какое отношение имели результаты расследования к ее смерти. Я снова подумал о шантажисте… Может быть, убийца именно он? Наоми разоблачила его? «Это кто-то такой, кого не заподозришь», — как сказал Хардинг. Мне казалось, что тот, которого мы ищем, похож на кота: молчаливый, незаметный, он проходит близко и неслышно. Этот субъект все время, постоянно здесь, каждую минуту, но на него не обращают внимания. И он был на пароме…

В этот самый момент что-то большое, молчаливое и быстрое задело мою лодку почти у самой поверхности, чтобы затем снова погрузиться в темные глубины вод. Его появление вызвало звук — короткий и будто шелковистый, а затем снова наступила тишина. Вот такой и человек, которого мы ищем: тень, она всегда рядом, никогда не удаляется, непредсказуемая. Пришедшая из глубин наших страхов и наших секретов. Я вздрогнул и описал круг, чтобы вернуться.

Уже оказавшись у себя в комнате, сел в изголовье кровати, собрал вокруг себя подушки и покрывала, словно для защиты от внешнего мира, спрятав подбородок под лоскутное одеяло, будто мне десять лет. Мне казалось, что на стенах снова оживали черные, сверкающие глаза ребенка из «Проклятия», высокий силуэт Макса фон Сюдова из «Изгоняющего дьявола», очень напомнивший мне того типа на пароме, а еще беспокойная парочка Грегори Пек и Ли Ремик из «Омена».

Ранним утром, когда на сереющем небе появились первые проблески зари, я не пошевелился и встретил новый день с тем же облегчением, что путешественник, поспешно пересекающий дикую местность, кишащую вампирами, как пациент в больнице, который пережил еще одну ночь, полную боли и одиночества.

Я позвонил Ловизеку в школу, чтобы сказать ему, что не чувствую в себе сил приехать в этот понедельник. Он проявил понимание. Я поблагодарил его за выступление в церкви.

— Это была не просто речь по случаю, — сказал он. — Знаешь, мы с отцом никогда не ладили между собой. А затем, когда он умер, я осознал, что любил его, несмотря на все различия между нами… По зрелом размышлении я думаю — это потому, что, видишь ли, легче любить того, кто уже умер… Ужасно это говорить, но есть такие люди, которых легче любить мертвыми, чем живыми. А есть и другие: те, чья смерть оставляет огромную пустоту. Нам будет ее очень не хватать…

Я понял, что сейчас директор говорит в той же степени о своей дочери, что и о Наоми.

Все утро я предавался безделью: остался в ванне с романом Луизы Пенни [45] Луиза Пенни (р. 1958) — всемирно известная канадская писательница (жанр детектива). , пока вода не стала холодной, поиграл в стратегическую игрушку, полазил в Интернете, ответил на эсэмэски Чарли, Шейна и Кайлы, спрашивающих, куда я пропал. Мама Лив как минимум трижды приходила спросить, как я себя чувствую и не хочу ли что-нибудь поесть. Собираясь за покупками, она предложила сопроводить ее, но я отказался.

Едва затихли звуки мотора «Вольво», я спустился к себе в кабинет. У Лив и Франс тоже было по кабинету в конце коридорчика, который отходил от общей гостиной. У Лив там есть лишь найденный на распродаже старый рабочий стол, на котором стоит разноцветная стеклянная лампа, и шкаф-картотека с металлическими ящиками для подвесных папок.

Он оказался незапертым. Франс сейчас в Сиэтле. Я начал быстро рыться среди папок, полных счетов, официальных писем, выписок из банковских счетов и еще кулинарных рецептов, которыми Лив пользовалась, готовя завтраки. И не нашел ничего, что могло бы как-то прояснить тот телефонный разговор.

После обеда я не стал ждать, когда она отправится на свою встречу, чтобы за ней последовать: я отметил это место на интернет-карте. Я знал, что между паромом и дорогой в Маунт-Вернон по крайней мере полтора часа пути. Затем я вскользь заметил, что хочу прогуляться. Лив высунула голову из кухни: