Р Скотт Бэккер - Зовите меня Апостол

Протянул руку, ущипнул сопляка за глотку.

— Датчи, мальчик мой, если не сделаешь все как надо, если рыпнешься — подохнешь в корчах, в грязи и соплях. Уяснил, Датчи?

Он закивал, пробормотал что-то сквозь всхлипы.

Кажется, понял.

Тим выехал на шоссе номер 3, ведущее к Усадьбе, затем свернул на немощеную подъездную дорогу. Маленькая «хонда» тряслась на колдобинах, оставшихся от высохших луж. Бампер и днище скребла сорная трава. Тим сидел оцепенело, глядя на прыгающее пятно света перед собой. Фары высвечивали кочки с сухой травой, следы шин в пыли.

Распахнутые настежь ворота из проволочной сетки. Въезжаем, движемся вниз по склону. По бокам — сплошь кусты. Из темноты выныривает стена из гофрированной жести, ржавая, страшная, глухая. Тим притормаживает, я замечаю две машины — открытый пикап и легковушку. Останавливаемся рядом. К нам идет человек с фонариком.

— Оставайся в машине, пока не подойдет! — рявкаю я, наставив дуло Тиму в лицо. — Мотор не глуши!

Выскальзываю в ночь. Теперь различаю окружающее: территория «Гидродайна» на пологом склоне, вдалеке — лес. Со стороны прочих индустриальных развалин цеха не видно, стоит на отшибе. Потому, наверное, и предпочли его «третьи» прочим заброшенным монстрам.

Тим поставил машину слева от пикапа и легковой. Выскочить перед «хондой» я не мог из-за фар, а тип с фонарем подходил как раз сзади. Осталось только спрятаться в низких кустах, молясь, чтобы не осветили случайно. Лег за кочку, выглянул.

— Датчи, э-эй, старина! — воззвал подходящий, шаркая ногами в пыли.

Тип — старший из парочки, болтавшей за столом на церковном барбекю. Тощий, как хронический наркот. Подстриженная борода окаймляет грубое угловатое лицо. Седые волосы сосульками падают на плечи. Эдакий Джордж Карлин, [50] Джордж Карлин (1937–2008) — американский комик, актер и писатель. не рассчитавший с голодовкой.

Про себя я обозвал его Дятлом.

Фонарик в его руках мотнулся лениво туда-сюда. На меня не попал.

— Э-эй, Датчи, все в порядке? — спросил, обходя «хонду». — Не забыл привезти мне пачку «Кэмела»?

Нагнулся, заглянул в машину.

— Опять забыл…

Шорох он услышал, но сделать ничего не успел — только обернулся и охнул удивленно. Мой удар пришелся под левую бровь. Он шлепнулся наземь, чуть согнувшись в пояснице, будто свернутый ковер.

Я поднял фонарь, посветил на Тима. Тот вцепился в руль, лицо мертвенно-бледное — как бы инфаркт мальчишку не хватил. Квикпиковская табличка с именем белела в сумраке.

— Тим, езжай домой, — посоветовал я. — Это не для тебя. Ты не создан для ненависти.

В свете фонаря слезы переливаются и поблескивают, будто горный хрусталь. Кажутся драгоценностью, пока не присмотришься.

— Понял?

— Д-да, — выдавил, сглотнув.

— Тогда езжай! Убирайся отсюда к чертовой матери.

Мы любим мелкие неожиданности — неопасные, прирученные. Пушистые и приятные, как наши домашние звери. Но это не меняет того факта, что неожиданность, как и наши любимцы, — хищник. Потому мы всячески стараемся изгнать ее из нашей жизни.

На самом-то деле жизнь — сплошная неожиданность, которую мы привыкли не замечать. Вы уверены, что через секунду сердце ваше сократится так же, как и сейчас? Не остановится, а продолжит привычный ритм?

Секрет успеха в бою — подловить врага как раз на привычке не замечать обыденную неожиданность. Использовать его повадки, стереотипы восприятия.

Потому я не стал учинять спецназовские трюки вроде перебежек от тени к тени, кувырков и прочей акробатики. Не мудрствуя лукаво, побрел к цеху, затем вдоль стены, лениво помахивая фонарем, подволакивая ноги, шаркая в пыли и цепляясь за траву — как Дятел. Непроизвольно посматривал вверх — привычка военных времен. Мы тогда боялись крыш. Вошедшее в кровь и память на войне никогда уже не отпускает.

Звезды смотрели холодно и колюче.

Второго из парочки я обозначил как Дюбель. Он торчал у двери, подпирая стену, — едва различимый в сумраке силуэт. Курил, глубоко затягиваясь, потом опускал сигарету, выдыхал долго. Огонек описывал дуги в темноте: вверх, задержался, вниз, к бедру, и снова наверх. Наш Дюбель то ли скучает, то ли перепуган до смерти.

Я поднял фонарь высоко — попробуй-ка, разгляди меня, рокер Дюбель, тощий, под стать дружку Дятлу, но куда свирепее на вид. Гламурно злобный, вроде Сида Вишеса. [51] Сид Вишес (настоящее имя Саймон Джон Ричи, 1957–1979) — британский музыкант, участник панк-группы «Sex Pistols».