Р Скотт Бэккер - Зовите меня Апостол

Клянусь, я слышал, как тикают часы Молли.

Нужно отдать должное: солнечная улыбка преподобного пастыря не омрачилась ни на мгновение. Но вот сумасшедшие глаза его — боже правый, они сияли! А Джонни Мальчик-с-пальчик хмурился, будто мультяшный Санта-Клаус. Шейла же вот-вот опустит броню и грохнет парой фотонных торпед.

— Ребята, как думаете, сколько вы наберете? — осведомился я. — Ну, если организовать тест на проверку ваших умственных способностей?

— Чего? — прорычал огромный байкер.

Я лучезарно ему улыбнулся.

— Наверное, не слишком много.

В кино обижаются и бросаются с кулаками, когда злодей оскорбляет маму героя. Мама — святое, не трогай. Но в реальном мире все, не исключая итальянцев, заводятся по-настоящему большей частью вовсе не из-за мамочек. Оскорбление № 1 — это когда сомневаются в уме.

Если вы еще не поняли, намекаю: я сознательно провоцировал толпу придурков.

У меня есть простая, проработанная, выверенная процедура выколачивания информации из объекта. Я зову ее «3С-процедурой». Первое «С» — это смысл. Здравый смысл. Второе «С» — это смех. Если смех не проходит, настает время третьего «С» — с правой в челюсть. Поскольку в данном случае меня окружали несомненные и безнадежные идиоты, я перешел сразу ко второму «С».

Уже говорил вам: я не вполне нормален, что подразумевает, в частности, и привычку бить нормальных при надобности. Я не маньяк, хотя возбуждение от драки и выплескивает адреналин в мою кровь. Тогда у меня потеют подмышки, могу и пукнуть. Никакой боевой ярости, обычная работа. Еще одно средство убеждения.

— Всегда тревожишься, никогда не боишься, — так мне сказала однажды подружка после скандального вечера в баре. И прибавила укоризненно: «Я-то думала, невротики не склонны к активной агрессии».

Нормальные невротики, может, и не склонны.

А вот то, как люди на агрессию реагируют, быстренько расставляет все и всех по местам. Человеку свойственно насилие. Реакция на него инстинктивная. К примеру, кое-кто ссыт — в буквальном смысле. Кое-кто — их немало — дает сдачи. Я не против, давайте, если получится. Я за честную игру. Может, меня нужно убеждать и вразумлять кулаками. Кое-кто начинает вопить как резаный — ненавижу кретинов. Но большинство — солидное, увесистое большинство — просто успокаивается и утирается. Оплеуха здорово помогает осознать свое место в мире.

Я же знаю: вам хочется думать, будто вы на меня похожи. Вам нравится так думать. Зря. Если вы это читаете, значит, точно не похожи. Встретив меня, утерлись бы, проглотили сопли и отправились залечивать самолюбие к родному телевизору и пачке чипсов «Доритос».

Всем известно: читатели книг — слюнтяи и слабаки.

Главным врагом я посчитал Джонни Мальчика-с-пальчика. И с расчетом на это занял позицию. Но преподобный Нилл, обуянный жаждой действия, застиг меня врасплох.

Как он умудрился подлезть — до сих пор не представляю. Бочком, шажком — и вплотную, чуть не притиснулся, в глаза впялился, взгляд раскаленный добела, весь — сплошная нечленораздельная ярость. Отчего-то я был уверен: до драки не дойдет, рукоприкладства не будет, но случится нечто горше и гаже, много гаже.

Он дюйма на четыре ниже меня, ему пришлось голову запрокинуть, чтобы в глаза смотреть. Схватить мой взгляд, притащить, приварить к своим безумным зенкам. В мгновение ока и церковь, и толпа идиотов, и тусклое небо развеялись как дым, а остался только бешеный, звериный взгляд преподобного Нилла.

Молча ударил одной рукой меня в грудь, затем другой и забарабанил, будто гребаный Кинг-Конг. Зрачки сузились в точки, на шее вздулись жилы, и преподобный завыл, закликушил — ни дать ни взять рэп, напитанный адреналином и злобой.

— Бог любит тех, кто ненавидит!

Из пасти его несло лежалым сыром.

— От Адама! От Евы! От начала времен!

И полилась скрежещущая литания [43] Литания — в латинском обряде разновидность молитвы, в которой различные призывания Бога и святых дополняются повторяющимися прошениями. обо всех ненавидимых, обо всех библейских проклятиях и убийствах: Каин, герои и чудовища, навлекшие потоп, Исав, Содом и Гоморра.

— Он наслал огонь на содомитов!

— Он уничтожил Ханаан!

Бесконечное славословие мстительному, кровожадному Богу, казнящему добродетель и награждающему обман. Богу, отдававшему предпочтение одним перед другими и всю историю человечества требовавшему в жертву праведников.

Это было нечто сюрреалистичное. Неописуемо гнусное. Глаза преподобного пылали гневом Страшного суда. Побагровевшее, злобно перекошенное лицо казалось маской из скверного фильма. Голос, потерявший остатки человеческого, бил как слепленный из тысяч ненавистей кулак.