Джеймс Паттерсон - Кросс

Балтимор расположен в сорока милях к северу от округа Колумбия. Неподалеку от гавани, на Саут-Хай-стрит, в клубе «Святой Франциск», в тот вечер было двадцать семь посетителей — капо и рядовые гангстеры. Они играли в карты, пили граппу и кофе-эспрессо.

В клуб «Святой Франциск» не принято приходить просто так, без приглашения — на дверях висела табличка: «Вход по членским билетам». Но именно сюда вошли два длинноволосых отморозка. Они были вооружены и нагло улыбались.

Один из них, Майкл Салливан, встал в дверях. Он спокойно приветствовал присутствующих. Его товарищ, Джимми Галати по прозвищу Шляпа, оглядел зал из-под широких полей поношенной черной фетровой шляпы — такую носил Сквигги, персонаж популярного телесериала «Лаверн и Ширли». Этот клуб был обычным заведением такого рода — стулья с прямыми спинками, карточные столы, примитивный бар, деревянные панели, изъеденные жучком.

— Ну что, никакой торжественной встречи не будет? И никакого оркестра? — спросил Салливан, который, казалось, жил только для того, чтобы кого-нибудь задеть, все равно кого, задеть словом или действием. Они всегда были вдвоем — Майкл и Джимми Шляпа, с тех пор, как им стукнуло по пятнадцать и они сбежали из дому.

— Вы кто такие, черт бы вас побрал? — спросил какой-то гангстер-шестерка, поднявшись из-за шаткого карточного стола. Роста он был шести футов и пары дюймов, с иссиня-черными волосами. И весил, наверное, фунтов за двести, и к тому же явно работал с гирями, качался.

— Вот он — Мясник из Слайго. Слыхал о таком? — спросил Джимми Шляпа. — Мы из Нью-Йорка. Слыхал о таком городе, Нью-Йорке?

Закаленный в уличных схватках парень пропустил эту тираду мимо ушей, а вот мужчина постарше, в черном костюме и белой рубашке, застегнутой на все пуговицы, поднял руку и медленно, намеренно четко произнес с сильным акцентом:

— И за что мы удостоились такой чести? Конечно, мы слыхали о Мяснике. А зачем вы заявились в Балтимор? Чем мы можем быть вам полезны?

— Мы тут просто проездом, — ответил Майкл Салливан. — Надо один заказ выполнить в округе Колумбия — для мистера Маджоне. Вы слыхали о мистере Маджоне, джентльмены?

Присутствующие ответили утвердительными кивками. Тон разговора свидетельствовал о том, что дело явно серьезное. Доминик Маджоне был главой мафиозного клана в Нью-Йорке, а этот клан контролировал почти все Восточное побережье, до самой Атланты.

В клубе знали, кто такой Доминик Маджоне. Знали и то, что Мясник — его самый безжалостный киллер. Репортер «Ньюс дей» написал однажды об одном из совершенных им убийств: «Человек не мог сотворить такое». В бандитских кругах Мясника боялись, боялась его и полиция. И то, что знаменитый киллер так молод и выглядит как киноактер — длинные светлые волосы и сверкающие синие глаза, — стало для собравшихся настоящим сюрпризом.

— Ну и где же знаки уважения? Слова-то всякие я много раз слыхал, — усмехнулся Джимми Шляпа, который, как и Мясник, славился скверной репутацией.

Качок, который поднялся из-за стола, вдруг бросился вперед, но рука Мясника метнулась навстречу, как молния. Острое лезвие срезало парню кончик носа и мочку уха. Гангстер зажал порезы и отступил назад, но поскользнулся, потерял равновесие и тяжело рухнул спиной на дощатый пол.

Да, Мясник умел обращаться с ножом, он был достоин своей клички. И действовал так, как действовали в старину убийцы из Сицилии — у них он, собственно, и научился искусству боя на ножах, особенно восхищал его старый налетчик из Южного Бруклина. Лишить жертву конечностей или раздробить ей все кости — это было для него легкой забавой. Он считал это своим фирменным знаком, торговой маркой, символом своей безжалостности.

Джимми Шляпа уже вытащил пистолет сорок пятого калибра. Его еще звали Джимми Прикрывающий: он всегда прикрывал спину Мясника.

Потом Майкл Салливан медленно обошел зал. Пинком перевернул пару карточных столов, выключил телевизор и кофейный автомат. В зале запахло смертью. Но почему? Почему Доминик Маджоне напустил на них этого безумца?

— Как я вижу, кое-кто уже ожидает небольшого шоу, — оскалился Салливан. — По глазам вашим вижу. Чувствую. Ну ладно, черт с вами. Не буду вас разочаровывать.

Внезапно он упал на одно колено и ударил ножом раненого боевика, лежавшего на полу. Он ударил его в горло, потом в лицо, потом в грудь — пока тот не перестал дергаться. Сосчитать все удары было трудно, их было не меньше дюжины, может, и больше.