Ричард Дейч - Ключи от рая

— Петр постановил, что ключи должны оставаться там, и с тех пор все Папы свято чтут его завет. Пока ключи находились в собственности Папы и церкви, связь между землей и небом существовала. Врата были открыты.

— Подождите минутку. — Майкл поднял руку. — Эти ключи все-таки охранялись. Их охраняли вы. — Он не мог устоять перед соблазном вонзить словесное лезвие. — И вы не справились со своей задачей.

Симон ничего не ответил. Некоторое время он сверлил глазами Майкла, затем отвел взгляд в сторону.

— И вот теперь вам необходимо прибрать за собой грязь. В Ватикане уже знают? — спросил Майкл. — Я сомневаюсь. В противном случае вам бы придали подкрепление.

Схватив Майкла за шиворот, Симон сорвал его со стула и поднял в воздух.

— Мне следовало бы просто убить тебя! Или, что еще лучше, искалечить и оставить пожинать плоды того, что ты посеял. Знай, Финстер вернется. Он вернется за твоей женой и за тобой. А ты только и можешь, что испытывать мое терпение своими вздорными издевками. Твой объятый ужасом рассудок пытается похоронить как можно глубже тот страх, который ты испытываешь, и ты предпочитаешь колотить себя кулаком в грудь — за мой счет. Ты готов оскорблять меня, вместо того чтобы спасти свою жену от вечного проклятия. Твое высокомерное презрение вызывает у меня отвращение. — Без видимого усилия он швырнул Майкла на кушетку.

— Ну как Финстер может быть тем, кем вы его называете? Я не вижу никаких доказательств…

— Доказательств? Ты сам лучшее доказательство. Август Финстер подрядил тебя похитить ключи; ты был пешкой у него в руках.

— Финстер? Он коллекционер, уважаемый бизнесмен, чьи дела складываются крайне успешно…

— Все это верно, за исключением одного: Финстер — не человек.

— Как вы можете так утверждать? Нет, это же безумие.

— Его имя постоянно всплывает в связи с интересом к самому извращенному искусству, направленному против церкви. Сперва я, как и все остальные, списывал это на нездоровую психику. Но когда на черном рынке начали исчезать определенные раритеты, я решил присмотреться к прошлому Финстера более внимательно. Так вот, судя по всему, у него нет прошлого…

— Как и у большинства выходцев из стран Восточного блока…

— Однако Финстер, в отличие от остальных, никогда не был рожден.

Симон пристально уставился на Майкла. Тот рассмеялся.

— Ты находишь это смешным? — взорвался Симон. — Ты совершенно ничего не знаешь о восточных немцах. Они ведут строгий учет всего, начиная чуть ли не с самого момента зачатия. Многие ошибочно полагают, что все архивы пропали; это не так, надо только знать, где искать. И я искал. О Финстере нет никаких данных — нигде.

— И вы строите свои обвинения на таком зыбком фундаменте?

Симон пропустил его слова мимо ушей.

— Пару лет назад я нагрянул к нашему другу Финстеру в Берлин с неожиданным визитом. Ни одна живая душа на свете понятия не имела о моих намерениях, однако когда я сходил с поезда, Финстер встречал меня на вокзале. Он стоял на платформе, один. Я напрямик спросил его, кто он такой. Вот его дословный ответ: «К чему вы задаете вопрос, ответ на который вам и так известен?» Я намеревался обвинить его в заговоре против церкви и Бога. Финстер отрицал все. Единственная проблема заключалась в том, что его оправдания прозвучали прежде, чем я успел высказать свои обвинения. Ему наперед было известно абсолютно все, что я собирался сказать. И вдруг я уже сидел в поезде, который возвращался обратно в Рим, понятия не имея о том, как я в него попал. И с того дня не проходит ни одной ночи, когда Финстер не являлся бы в мои сны.

— В сны? — покачал головой Майкл. — Все это основано только на снах…

— Финстер — это ангел тьмы, в незапамятные времена изгнанный из рая.

— Очень удобная сказка для того, чтобы запугивать мир. Заставлять маленьких детей прятаться под кроватью. А их матерей — трусливо ежиться, моля о прощении. И все бегут к милостивому боженьке, упрашивая его спасти их. Защитить от злых козней выдуманного сатаны. — Майкл сел прямо, обретая уверенность с каждым словом, слетавшим с его уст. — Август Финстер — самовлюбленный бизнесмен, обладающий чрезмерной властью, под чары которого попала вся Европа и, судя по всему, вы.

Симон сел напротив Майкла.

— Август Финстер необычайно красив и харизматичен; он забавный, обаятельный, теплый. Однако в действительности является исчадием ада. В нем все напускное. Он взывает к самым сокровенным чаяниям и потребностям человека. Ему известны самые глубинные желания; ему ведомо то, что внушает наибольший ужас. И он мастерски использует эти знания. — Симон подался вперед. Теперь настал его черед повернуть нож в ране. — Так, как он использовал тебя. — Его немигающие глаза оставались холодными. — Какая счастливая случайность, что ответ на твои молитвы прибывает в час наибольшего отчаяния, причем предлагается тебе то, что ты не смог получить нигде больше. И все в обмен на простую, но кощунственную работу. Так кто же из нас не справился со своей задачей?