На рассвете он сел в Мюнхене на первый же рейс, вылетающий в Штаты, и помчался вдогонку за солнцем; он пересек океан, видя за иллюминатором непрерывный восход. Вся восточная сторона мира купалась в ослепительном сиянии. Смертельно уставший, проведший на ногах больше трех суток подряд, Майкл тем не менее не мог заставить себя заснуть ни на минуту. Его взгляд был неизменно устремлен на бесконечную водную гладь, над которой поднималось чистое небо того розовато-голубого цвета, с которым пробуждается мир. Усилием воли Майкл заставлял самолет лететь быстрее.
Он бесшумно вошел в палату, ожидая застать Мэри лежащей недвижно, в глубокой коме. Но она была в сознании, лежала и ждала, словно знала, что он придет. Если ее изможденность и поразила Майкла, он не подал виду. При виде Мэри его глаза наполнились слезами облегчения. Не сказав ни слова, Майкл заключил ее в объятия и прижал к груди. Какое-то время они молча наслаждались этим чудом: оба остались в живых.
— Извини, я задержался, — наконец пробормотал Майкл, поглаживая Мэри по щеке.
— Ты вернулся, — тихо промолвила она. — И это главное.
— Я забираю тебя домой.
Мэри улыбнулась, не выпуская мужа из объятий.
— Я тут подумал… может быть, нам смотаться на недельку на Кейп-Код? Остановимся в таверне «Корабельный колокол», позанимаемся любовью среди дюн, — прошептал Майкл, уткнувшись лицом ей в шею.
— М-м-м. Поедим супа по-португальски, со свежими омарами. — У Мэри запело сердце.
— Побегаем голышом по песку, поплещемся в волнах. Погреемся на солнышке… — Майкл нежно держал Мэри в объятиях, любуясь ее лицом, освещенным лучами утреннего солнца, которые вливались в окно.
К всеобщему удивлению, Поль Буш остался жить.
Немецкие врачи объяснили, что он должен считать себя счастливчиком, поскольку сердечный приступ его не прикончил с первого раза, и настоятельно посоветовали отказаться от жареного мяса и вообще от всей пищи, богатой холестерином. Они зашили Бушу правое плечо и наложили гипс на два раздробленных пальца. Все вопросы по поводу происхождения этих ран остались невысказанными, после того как Симон дал врачам пять тысяч евро. Уже через неделю Буш пришел в себя настолько, что смог вылететь домой. Сойдя с трапа самолета, Поль угодил прямо в объятия встречавшей его Дженни. Она десять минут молча тискала мужа, и только после этого принялась отчитывать за все то беспокойство, какое ей довелось пережить по его милости.
И вот Буш сидел в кабинете капитана Делии, выслушивая грандиозный разнос.
— И ты хочешь сказать, что отзываешь обвинение в нарушении условий досрочного освобождения? — бушевал Делия.
— У этого парня жена при смерти, и он, пытаясь ее спасти, выполнил кое-какую честную работу, — объяснил Буш.
— Тогда из-за чего весь тот шум, который ты поднимал раньше? — Капитан возбужденно расхаживал по кабинету. — Почему понадобилось сажать этого Сент-Пьера под домашний арест?
— Я перестарался. Майкл мой хороший друг, и мне показалось, он злоупотребил нашей дружбой. Но все встало на свои места, как только я узнал обстоятельства. Майкл Сент-Пьер не нарушил ни единого закона Соединенных Штатов, если не считать одного мелкого проступка: он без разрешения покинул пределы штата. Я не смогу жить спокойно, если отправлю человека за решетку за подобную мелочь. Разве вы со мной не согласны?
— Поль, чтобы больше никакой дружбы с условно-досрочно освобожденными не было! Заруби это себе на носу. — Сняв пиджак, Делия бросил его на спинку и тяжело опустился в кресло. Он подозрительно посмотрел на забинтованные пальцы Буша. — А вот это не желаешь объяснить?
— Ребята баловались, захлопнули дверь машины. Боль была жуткая.
Делия усмехнулся.
— Слушай, ты буквально рассыпаешься на части. Тут у нас ходят упорные слухи, что у тебя были серьезные нелады с сердцем. Как ты думаешь, при таких темпах протянешь еще хотя бы год?
— Да со мной все в порядке. Подумаешь, ел слишком много жареного. Но вот Дженни действительно пилит меня, требует, чтобы я ушел на пенсию.
— Ну а ты сам что думаешь?
— Если честно, мне уже приходили мысли о том, чтобы пойти по проторенной дорожке и открыть бар. Не знаю. Пока мне кажется, я не переживу, если не смогу каждый день лицезреть ваше улыбающееся лицо.
Встав, Буш направился к выходу. Но Делия его остановил.
— Ты Тэла давно не видел?
— Тэла? — обернулся Буш.
— Да, Тэла. Помнишь, того типа из министерства. Который вел дело против тебя.
Читать дальше