Ричард Дейч - Ключи от рая

Вдруг внимание Майкла привлекла красная точка, неестественное светящееся пятнышко, которое блуждало в темноте, выискивая цель, подобное яркой рассеянной мухе, ищущей место для посадки. Вот точка упала Симону на спину, поползла вверх к затылку. Не догадываясь о посланнице смерти, Симон продолжал вести стрельбу. От страхов Майкла мгновенно не осталось и следа. Вскинув «Хеклер и Кох», он выпустил длинную очередь в темноту, в сторону невидимого противника, водя стволом из стороны в сторону. В воздух полетели щепки, выбитые из деревьев градом пуль. Разрядив весь магазин в притаившегося в укрытии стрелка, Майкл вставил новый, чувствуя, как ему в нос ударил резкий запах бездымного пороха. Красная точка исчезла. Дым рассеялся. Симон даже не оглянулся. Прильнув глазом к окуляру прицела, он продолжал производить выстрел за выстрелом. На лужайке уже лежали восемь трупов.

— Вероятно, их больше, — прошептал священник, не отрываясь от прицела.

Майкл всмотрелся в лес. Он всегда любил темноту, которая обнимала, обволакивала, защищала его. Но сейчас темнота защищает врагов, укрывает их, затаившихся, готовых нести смерть. Проверив оружие, Майкл с неохотой пополз по-пластунски в сторону деревьев.

— Считай, скольких завалишь, — услышал он прощальное напутствие Симона.

«Считай, скольких завалишь, — подумал Майкл, поднимаясь на ноги. — Ну конечно. Вот только не пополню ли этот список и я сам?» Огни особняка скрылись за деревьями. Сжимая пистолет-пулемет так, как учил Симон, — от напряжения у него побелели костяшки пальцев, — он оглядывался по сторонам, осторожно продвигаясь вперед вдоль мысленной прямой, проведенной от священника до исходной точки красного луча.

— Два, — пробормотал Майкл, наткнувшись на второго убитого.

Он склонился к трупу, не зная, что именно хочет найти, и вдруг дерево справа от него буквально взорвалось под градом смертоносного свинца. Одна из щепок до крови ободрала ему щеку. Метнувшись влево, Майкл укрылся за большим дубом и выпустил длинную очередь приблизительно в ту сторону, откуда раздались выстрелы. Ответом ему стала новая яростная вспышка пальбы. Правую руку обожгло скользнувшей пулей. Не имеющий опыта, Майкл оказался пригвожденным к земле. Это была не его стихия: он разбирался в электронике и системах сигнализации, он был вором и вряд ли мог преуспеть в открытом бою.

Майкл прижался спиной к дереву, надеясь, что сами внушительные размеры дуба послужат хоть какой-то защитой. Симон научил его стрелять в алюминиевые банки. В маленькие банки из-под пепси и кока-колы, застывшие неподвижно. Но сейчас цели были неуловимыми, они двигались. И вели ответный огонь. Майкл не мог сказать, подтягиваются ли сюда остальные охранники. Однако он понимал, что, если не разберется с засевшими здесь стрелками, Симона убьют.

Майкл закинул пистолет-пулемет за спину, вслушался в темноту и, ничего не услышав, выпрямился и полез наверх.

Двенадцать. Симон испытывал необъяснимое спокойствие, подобного которому не ощущал вот уже много лет. Как это ни чудовищно, он чувствовал себя как дома. И хотя должен был бы испытывать самые противоречивые чувства, ничего этого не случилось. Перед ним люди, которые защищают зло. Худшие из солдат, продающие себя тому, кто больше заплатит. Убивая их, Симон не чувствовал сострадания. Пусть об их деяниях будут судить в загробной жизни — если после сегодняшней бойни о загробной жизни можно будет говорить.

Перестрелка полностью очистила рассудок Симона, обострила его чувства, заставив их откликаться, повинуясь инстинкту. Прошло уже пятнадцать лет с тех пор, как он оставил службу в итальянской армии, однако ему казалось, что это было только вчера. За всю свою жизнь Симону лишь трижды приходилось бывать в подобной переделке, и, как это ни странно, он ощущал прилив энергии: опасность придавала ему дополнительные силы. Ну а уж если это не опасность, тогда неясно, что вообще понимать под этим словом. И еще Симон ни на минуту не забывал о своем призвании, о том, что является священником. Человеком, которому поручена особая миссия: защищать церковь и веру — любой ценой. Каждое нажатие на спусковой крючок сопровождалось молитвой благодарности, возрождения и прощения. Эту молитву Симон произносил всегда, когда лишал жизни человека. Он произнес ее уже столько раз, что давно сбился со счета.

Симон изо всех сил старался не обращать внимания на боль в правом плече. Пуля прошла навылет; раскаленный металл в значительной степени оплавил ткани в месте входного отверстия, однако выходное отверстие — это уже совсем другое дело. Он чувствовал, как из раны вытекает кровь, пропитывая рубашку. Стрельба прекратилась, вокруг воцарилась полная тишина. Его замысел, состоявший в том, чтобы выманить охранников на себя, увенчался успехом. Ему удалось изрядно уменьшить их количество, но теперь оставшиеся в живых были начеку, и сейчас охоту вели уже они. Эти наемники показали, что справиться с ними непросто, а самое сильное сопротивление оказывает последний противник.