Ричард Дейч - Ключи от рая

Этим искусством Деннис Тэл владел в совершенстве, за что ему платили очень щедро. Он находил мир скучным местом, но его несказанно веселила возможность неплохо зарабатывать на жизнь единственным занятием, к которому он испытывал влечение. Посредник, через которого Тэл получал заказы, потребовал, чтобы тот подобрал себе подходящую работу, которая позволила бы ему оставаться вне подозрений. Министерство внутренних дел оказалось именно тем, что требовалось. Переодетый полицейский, работающий среди полицейских. Это позволяло Талу следить за ходом любого интересующего его расследования и при необходимости вмешиваться в него, подправляя в нужную сторону. Он даже по-своему полюбил свою работу: копаться в чужом грязном белье. В его власти было разрушать человеческие жизни. Что может быть лучше? И все же настоящее удовлетворение Тэл получал, выполняя заказы безымянных клиентов, которые нанимали его для выполнения специфических услуг. Платили за это по-царски; наслаждение было ни с чем не сравнимым. Он нашел свое призвание в жизни и преуспел в нем.

Тэл проник в управление полиции Байрем-Хиллз под предлогом изучения системы надзора за условно-досрочно освобожденными, которое проводило Министерство внутренних дел, — причем особенно его интересовал Поль Буш. Капитан Делия настолько опешил от неожиданности и так испугался за собственную шкуру, что в мгновение ока выложил о своем лучшем полицейском все: прошлое, послужной список, подробности личной жизни. И, что самое главное, Тэл среди всего прочего получил доступ к одному досье, ради которого и затеял все это: к досье Майкла Сент-Пьера.

Тэл присматривал за Майклом; в его задачи не входило убивать — только наблюдать. Однако, будучи тем, кем был, он жаждал большего. Он сразу же проникся ненавистью к Бушу, к его спокойной, уютной жизни, к его безупречным моральным принципам. С самой первой встречи Буш резко отшил его, отказавшись работать вместе. Тэл стал копаться в прошлом Буша, ища какую-нибудь зацепку, чтобы свалить этого человека и разрушить его безоблачную жизнь. В конце концов, его работа состояла в том, чтобы осуществлять надзор за действиями полицейских. Ему принадлежала прерогатива изгнать из правоохранительных органов любого, обвинив его в коррумпированности. И как это здорово, что своим падением Буш будет обязан собственной глупой честности! Он решил помочь другу, который нарушил условия досрочного освобождения; а Тэл тут как тут, будет первым, кто схватит его за руку. Сначала он разобьет Бушу карьеру. Затем отнимет у него жизнь.

И вот сейчас, стоя у дверей управления полиции Берлина, Тэл размышлял о том, что ему следовало бы подчиниться первому порыву и убить Буша, когда у него была такая возможность. А теперь ситуация вышла из-под контроля. Буш освободил Майкла, и они скрылись. Тэл понимал, что о неудаче не может идти речи. В этом случае он лишится работы и, весьма вероятно, — а об этом совсем не хотелось думать — жизни.

Майкл умудрился ускользнуть от Тэла и покинуть Соединенные Штаты. После чего Тэл получил новые указания. В тот момент он ощутил, как сердце на секунду сбилось с ритма. Теперь можно выбросить сдержанность ко всем чертям. Тэл терпеть не мог нянчиться, следить, наблюдать. Он предпочитал быть акулой, которой требуется беспрерывно быть в движении, постоянно охотиться, утоляя ненасытную жажду крови; скованный ограничениями, неподвижный, он быстро терял упругость мышц и шел на дно.

Но теперь перед ним стояла задача не наблюдать за Майклом: он должен был его убрать. И не только Майкла — Тэл решил, что Буш тоже должен умереть. А если кто-нибудь из них перед смертью к тому же выкинет какой-либо фортель, после того как с ними будет покончено, можно будет навестить их родственников. И милой Мэри больше не придется беспокоиться о раковой опухоли…

Шаги гулкими отголосками отражались от кирпичных стен. Пламя зажженной спички вспороло темноту; толстая сигара на мгновение вспыхнула, отправляя клубящийся дымок к сводам пещеры, где он заплясал среди свисающих с высоты пятидесяти футов сталактитов. Огонек размножился, перебегая на фитили сотни свечей, выстроившихся вдоль стен. Окунув свежую кубинскую сигару в коньяк, Финстер с удовлетворением осмотрел свою причудливую коллекцию произведений искусства, связанных с религией. Он прошел мимо шедевров, удостаивая их почтения, подобающего особам королевской крови. Появлению каждого из них здесь предшествовали кропотливые исследования и поиски. Затем очередной шедевр приобретался, заносился в каталог, проходил реставрацию. Из всех смертных грехов самым любимым у Финстера была гордыня. В действительности гордость является не чем иным, как чувством собственного достоинства, подкрепленным достижениями в жизни, а Финстер был доволен тем, чего ему удалось добиться.