Джеймс Паттерсон - Лондонские мосты

— Даже не закричал, — сказал я. — Не доставил нам такого удовольствия.

Махони пожал плечами:

— Мне плевать, закричал он или нет. Главное, что мы здесь, а он там, валяется, как дерьмо. Наверное, на свете все-таки есть справедливость. А может, и нет.

Он рассмеялся, обнял меня и прижал к себе.

— Мы победили, — сказал я. — Черт возьми, Недди, мы все-таки победили.

Мы победили!

На следующее утро я вместе с Махони и его звездной командой вылетел в Квонтико на вертолете «белл». Ребята готовились отпраздновать успех, отметить победу над Волком, а мне хотелось поскорее вернуться домой.

Мы победили!

По пути из Квонтико в Вашингтон я позволил себе немного расслабиться, а когда подъехал к дому, когда увидел его, то почувствовал себя почти нормальным человеком. Почти тем, каким знал себя. Никто не встречал меня на крыльце, так что Нана и дети, наверное, не видели, как я подъехал. Вот будет сюрприз.

Мы победили!

Передняя дверь оказалась незапертой, и я вошел. В прихожей горел свет. И в других комнатах тоже. Но видно никого не было.

Может быть, это они приготовили мне сюрприз?

Осторожно, стараясь не шуметь, я прокрался в кухню. Здесь тоже горел свет, на столе стояла расставленная к ленчу посуда, но никого не было.

Странно. Мне стало немного не по себе. Откуда-то появилась Рози. Замяукала. Потерлась о мою ногу.

Я не выдержал:

— Эй, кто-нибудь. Я дома! Папочка вернулся! Где все? Папочка вернулся домой с войны.

Я взбежал наверх — никого. Проверил, нет ли записки. Ничего.

Я спустился вниз. Прошел по комнатам. Выглянул в окно. В другое. На улице — ни души. Где же они? Где Нана? Где дети? Они же знали, что я возвращаюсь.

Я сделал несколько звонков знакомым, тем, к кому могло отправиться мое семейство. Странно. Нана почти всегда оставляла записку, если уходила куда-то с ребятами. Даже если уходила на час. Тем более что они ждали меня.

Мне стало вдруг по-настоящему плохо. Прождав еще полчаса, я стал звонить в Гувер-билдинг. Начал с Тони Вудса. В перерывах между звонками еще раз обошел весь дом, надеясь найти хоть какие-то следы беспорядка, спешки.

Вскоре прибыла группа экспертов-криминалистов, а еще через несколько минут ко мне подошел один из них.

— Во дворе следы ног. Предположительно мужчина. В доме обнаружены комочки довольно свежей грязи. Может быть, приходили что-то чинить. Может быть, был кто-то из службы доставки. Недавно.

И больше ничего. Они обшарили весь дом, но так ничего и не нашли.

Вечером приехали Сэмпсон и Билли. Мы сидели и ждали. Хотя бы звонка. Хотя бы чего-то, что дало бы надежду. Никто не позвонил. Около двух часов ночи Сэмпсон отправился домой. Билли ушла раньше, в десять.

Я не ложился. Ждал. Ничего. Никто не выходил со мной на контакт. Никто. Я поговорил по сотовому с Джамиллой. Помогло. Но ненадолго. В ту ночь никто не мог мне помочь. Никто и ничто.

Пришло утро. Я стоял у открытой передней двери и тупо смотрел на пустынную улицу. Наверное, именно этого я боялся больше всего; наверное, каждый боится этого больше всего: остаться в полном одиночестве и знать, что те, кого ты любишь, попали в беду.

Мы проиграли.

Письмо пришло по электронной почте на пятый день. Я едва заставил себя прочитать его. А читая, думал, что не выдержу, что меня вырвет.

Алекс!

Сюрприз, сюрприз, милый мой мальчик.

Вообще-то я вовсе не такая жестокая и бессердечная, какой ты меня, возможно, считаешь. По-настоящему жестоки, по-настоящему безрассудны, по-настоящему страшны те, кто стоит у власти в Соединенных Штатах и Западной Европе. Деньги, которые есть у меня теперь, помогут остановить их, помогут пресечь их жадность. Ты в это веришь? Должен верить. А почему бы и нет? Почему бы, черт возьми, и нет?

Благодарю за все, что ты сделал для меня, для Ханы, Даниэлы и Йожефа. Мы у тебя в долгу, а я всегда отдаю долги. Для меня ты все равно что мошка, но по крайней мере не пустое место. Ты получишь свою семью сегодня, и тогда мы будем квиты. Ты никогда больше меня не увидишь. Я не желаю тебя видеть. Если же мы встретимся, ты умрешь. Обещаю.

Клара Черноховска,

Волк.

Я не мог оставить все просто так. Не мог и не хотел. Волк вторгся в мой дом, забрал мою семью, хотя потом и вернул ее, всех до единого, живыми и здоровыми. Я не мог допустить, чтобы такое повторилось.

В последующие недели я испытал наши новые отношения, отношения сотрудничества и взаимопомощи между ФБР и ЦРУ, на прочность. Заставил Рона Бернса надавить на кого следует. Заставил заново оценить всю ситуацию. Я более десяти раз побывал в штаб-квартире ЦРУ в Лэнгли. Я разговаривал со всеми, от младшего аналитика до нового директора, Джеймса Доуда. Я хотел знать все, что связывало Томаса Уэйра с агентом КГБ, которого он вытащил из России. Я должен был знать все, что знали они. Недостижимая цель? Пожалуй, однако сомнения меня не остановили.