Лесли Форбс - Лед Бомбея

К счастью, Бина со своими рослыми «девчушками» получила пропуска от танцевальной труппы, в свое время нанятой Проспером, члены которой оказались не прочь обменять свои документы на сумму, эквивалентную их трехдневному заработку. Деньги эти я, естественно, выплатила им из кошелька покойного Эйкрса.

Влажность воздуха постоянно росла. Уже на полпути к острову воздух по густоте стал напоминать потную простыню. Но я не могла стереть пот с лица из страха повредить грим. Грязные после вчерашних дождей волны перехлестывали через планшир и оставляли на палубе тонкую пленку блестящей грязи, похожую на остатки глины на гончарном колесе.

– О чем это беседуют члены команды? – спросила я у Бины шепотом.

– Прошлой ночью в ресторане в Колабе одного из их команды зарезал сосед по столику. Убийца сказал, что покойный матрос весь вечер смотрел на него волком. Результат муссонного безумия – так все говорят. Еще один пример того же безумия – то, что Проспер Шарма продолжает съемку во время сезона дождей. Все считают, что из-за недостатка средств, и это их очень беспокоит, так как многим давно уже не платили жалованья.

Из информации, которую Рэму удалось по крупицам собрать от собратьев по ремеслу, явствовало, что Проспер решил отбросить реалистический стиль, отличавший его интерпретацию первых действий «Бури», и снимать последние сцены так, как будто они играются в театре. Действие должно становиться все более театральным, и фильм, по его плану, должен заканчиваться сценой, в которой главные действующие лица будут просто стоять на фоне моря, произнося свои монологи прямо в камеру, как обычно делается во время представлений по «Рамаяне» на пляже Чоупатти.

Накануне вечером Рэм сказал:

– Проспер намеренно применяет технику съемки, использовавшуюся в индийском кино на заре его существования, когда здешние кинематографисты стилизовали свои фильмы под традиционную викторианскую мелодраму. Но из-за больших расходов на актеров и оборудование и того, что доступ на Элефанту он получает на относительно короткие промежутки времени, ему приходится снимать в один большой дубль. Для нас это даже удобнее. Но вследствие твоего маленького трюка на студии Калеба требования к безопасности здесь значительно повысились. – Он покачал головой. – Знаешь, Розалинда, у меня совсем нет уверенности в том, что у нас получится, даже при всех талантах, которые я попытался задействовать в нашей игре.

– Я в тебя верю, Рэм, – сказала я. – А ты уверен, что на съемочной площадке будут высокопоставленные зрители?

– Абсолютно. Все испытывают необычайное любопытство по отношению к новой технологии Проспера. Они считают, что это его последняя попытка. Он даже пригласил какого-то техника от Спилберга из Штатов.

Море бурлило, однако судну удалось весьма удачно и даже не без некоторого изящества пришвартоваться у пирса из бетонных блоков у северо-западной оконечности Элефанты, где наши пропуска в очередной раз прошли проверку. Кроме того, возникли и другие непредвиденные опасности. До главных пещер, возле которых размещалась съемочная площадка Проспера, всего четверть мили, 125 шагов по пологому склону. Но тем, кого украшала яркая бижутерия, пришлось отбиваться от привлеченных блестящими стекляшками наглых обезьян.

– У нас в Индии обезьяны повсюду, – сказал один из членов команды, прицеливаясь камнем в одно из животных.

Любители животных в Индии, как правило, очень скоро испытывают на себе острые обезьяньи зубы.

У входа в пещеры по земле змеилось множество черных проводов от осветительных приборов, а неподалеку стояли два столба с табличками, написанными от руки на трех языках. Английский вариант гласил следующее:

ТЕРЯЕШЬ ВРЕМЯ – ТЕРЯЕШЬ ПЛЕНКУ – ТЕРЯЕШЬ РУПИИ

На второй табличке значилось:

ЭЛЕКТРИЧЕСТВО ОПАСНЕЕ ОРУЖИЯ.

ОТНОСИСЬ К ОБОРУДОВАНИЮ С УВАЖЕНИЕМ

Сразу же при входе в пещеры я обратила внимание на две панели с барельефами справа и слева от входа. Одна с изображением Шивы как божества танца, вторая – с Шивой, сидящим на лотосе с довольным видом абсолютного владыки мира.

Мы прошли дальше, подгоняемые шедшими сзади, словно овцы в загоне. Прямо перед нами за лесом из колонн высился еще один громадный Шива, высотой в шесть метров с лишним, на этот раз как Тримурти в образе трехголового верховного божества. Он восседал в обширном углублении, а у основания его фигуры стояли карлики с львиными чертами прокаженных.