Лесли Форбс - Лед Бомбея

Фарсовая сцена из глупого фильма: я разбрасываю за собой все, что попадается под руку, чтобы задержать его, но так и не могу оторваться на достаточное и безопасное расстояние.

Нет времени на обдумывание сюрпризов, которые могли бы дать мне дополнительный шанс. Я выскальзываю в заднюю дверь столовой и чувствую, выбегая на улицу, как дождь и ветер ударяют мне в лицо. Слышу, как сзади падает Эйкрс, поскользнувшись на мокрых ступеньках. Дождь идет сплошной стеной, граница между твердым и жидким стирается. Бегу вперед, ничего не видя перед собой, бегу без всякой цели, бегу, не зная куда; наталкиваюсь на гранатовые деревья, какие-то святилища, бутафорские гробницы. Но я больше не слышу за собой ничьих шагов.

И вот я спасена, среди друзей. Сотни людей под ярко освещенным навесом. Некоторые с мрачным видом наблюдают, другие танцуют, едят, словно в мире нет больше никаких проблем. Почему ты это не остановишь? Сказала я и увидела, что толпа совершенно неподвижна. Неподвижностью камня или смерти. Протерев глаза от дождя, протягиваю руку и касаюсь холодной мраморной поверхности, иллюзию движения и танца которой создавал свет сквозь пелену дождя. Древние мраморные Вишну с бесстрастными лицами, как у Ашока. Кокетливые Парвати с грудями из песчаника, словно спелые дыни. Лица, похожие на мое лицо и на лицо Миранды в сотне разнообразных воплощений. Кладбище отслужившей свой век бутафории на студии Проспера. Я остановилась за спиной высокого неизвестного мне воина и положила голову на его прохладное плечо, пытаясь отдышаться и прийти в себя.

– Я знаю, что ты здесь, Роз, – говорит Эйкрс, его голос доносится до меня откуда-то издалека сквозь потоки дождя. – С кем ты разговариваешь? Здесь нет никого, кроме нас с тобой.

Второй вариант. Но я ведь потеряла все ориентиры и слишком взволнована, чтобы в подробностях вспомнить свою экскурсию с Салимом по студии. Я замечаю тень Эйкрса прежде, чем Эйкрс замечает меня, и изо всех сил толкаю на него статую воина.

– Нет! – орет Эйкрс и отпрыгивает в сторону. Воин наносит ему лишь скользящий удар, но при этом задевает еще одну каменную фигуру впереди, а та цепляется за третью, и все они начинают падать одна за другой. Я, словно кролик, выскакиваю из-под навеса, Эйкрс – за мной. Тупик. Белая мраморная стена. Ступеньки, завершающиеся дверью, которая не открывается. Я вновь спускаюсь по ступенькам, поворачиваюсь и вижу позади себя фигуру, уже замедлившую шаг. Он понял, что я попалась.

– Ну, что ж, настало время поиграть.

И тут я увидела какой-то проход в земле, довольно широкий, ведущий под лестницу, – туннель в неизбежное. Я падаю на живот и то ли ползу, то ли плыву по грязи, подобно существу, желающему обратить вспять эволюцию и вновь стать земноводным. Эйкрс хохочет, прыгает на меня и хватает за ногу, всю покрытую грязью до такой степени, что с меня слетает теннисная туфля, а моя грязная ступня выскальзывает у него из рук как мокрый кусок мыла. Оказавшись под лестницей, я пытаюсь занять как можно меньше места.

Так мы сидим несколько минут, приходя в себя, кролик и удав. Проблема в том, что удав слишком толстый и не может пролезть в нору к кролику.

– Вы слышите звук дождя, мисс Розалинда? – спрашивает удав своим хриплым голосом, немного отдышавшись. – Скоро вашу норку зальет до краев.

Мы оба понимаем, что у меня больше нет вариантов.

Эйкрс осветил маленьким фонариком крошечное пространство, в котором я сижу, сжавшись, на расстоянии каких-нибудь четырех футов от него. Или, что одно и то же, на расстоянии протянутой руки с бритвой. Он протягивает руку и делает ею пробный взмах передо мной. Еще одна попытка. На этот раз кончик лезвия совсем близко от меня. Он даже слегка касается моей ноги, только слегка, так, что я почти ничего не чувствую. Я засовываю ноги поглубже в грязь, как делает это лягушка, почуяв опасность, и ощущаю ими что-то твердое – бутылку. Первая мысль: не смогу ли я разбить ее и осколками порезать руку Эйкрсу. Если бы у меня только были силы. Он, должно быть, каким-то образом прикрепил лезвие к фонарику, так как теперь, когда он в очередной раз попытался достать меня бритвой, узкий лучик от фонаря осветил в темноте какую-то фигурку.

– Мне следовало бы сделать этот нож немного подлиннее, не правда ли, мисс Розалинда? – говорит Эйкрс. – Но, впрочем, ненамного. – Его голос звучит вполне дружелюбно. – Надо вначале хорошенько испробовать и этот. Вы готовы?

Он сует голову под лестницу и освещает лицо фонариком, чтобы я смогла увидеть его улыбку. Говорит тихим, монотонным голосом. Изрыгает поток непристойностей. Чем-то похоже на секс по телефону: я сделаю тебе то-то, и ты будешь кричать, будешь просить еще и никогда не насытишься. Я знаю, ты хочешь этого. Это как раз то, что тебе нравится.