Лесли Форбс - Лед Бомбея

– Нет, это просто невероятно! Наверное, вы собираетесь привлечь меня к ответственности за недостаточно женственное поведение?

Они что-то еще записали в свои блокноты. Мои слова ни в малейшей мере не поколебали их бюрократическую броню. В это мгновение появилась сестра и сказала, что им придется прийти позже.

Я лежала в постели и думала, ждет ли моего прихода Гул. Утро уже давно прошло. Найдет ли он меня, если я все-таки приду к телеграфу на Кэделл-роуд? По крайней мере у меня в палате есть телефон, и, как ни странно, несмотря на муссон, он работает.

Голос Рэма на другом конце провода звучал как-то не совсем уверенно. Оказалось, что какие-то негодяи ворвались в его студию, вынесли оттуда все компьютеры, которые смогли забрать, а на остальных разбили мониторы, мочились на его бумаги и растоптали дискеты с программным обеспечением. Все наши заметки пропали, включая отчет о вскрытии, полученный от двоюродного брата Рэма. Цель происшедшего была совершенно ясна. И Рэм решил прислушаться к намеку. На те две недели или даже более, пока его студию будут приводить в порядок и ремонтировать, он собирался перевезти остатки оборудования в прибрежный отель «Форт Агуада» в Гоа.

– Мне очень жаль, Рэм. Но по крайней мере у меня есть кое-какие важные материалы.

– Тогда будем надеяться, что эти подонки значительно меньше знают о процессе редактирования, чем о наших передвижениях в течение последней недели. Послушай, Роз, почему бы тебе не поехать со мной? Прохлада на морском берегу, ледяной кокосовый тодди...

– Нет, я не могу. Извини, Рэм.

Рэм сказал, что он совсем не уверен, что мне стоит так рано покидать больницу, но потом все-таки согласился заехать за мной и довезти до отеля, хоть и без особого желания.

Как только мы выехали на улицу, я сразу же начала перечислять весь каталог преступлений Проспера. Я занималась этим двадцать минут без остановки, забыв обо всем остальном и только изредка чувствуя неприятный стальной привкус во рту.

– Мне кажется, ты на пределе, Роз, – очень мягко сказал Рэм таким тоном, каким обычно разговаривают с нервничающим животным. – И дело вовсе не в том, что я тебе не верю. Если бы хоть кто-нибудь нуждался в доказательствах того, что мы действительно вышли на крупную рыбу, ему можно было бы просто показать мою студию, в каком состоянии она сейчас находится. – Он сделал паузу, чтобы я по-настоящему задумалась над его словами. – Но большая часть твоих доказательств как-то бьет мимо цели – все эти истории о богах-сиротах, нарисованных Сами, потому что он был незаконным сыном Проспера; и о том, что Проспер продает поддельные монеты. Ведь те монеты, что у тебя, – подлинные. Возможно, все твои выводы абсолютно справедливы, но у тебя нет ни одного неопровержимого вещественного доказательства, которое можно было бы представить полиции.

– Послушай, Рэм, кто имеет доступ в Центральный отдел реквизита? У кого есть контакты внутри учреждения и вне его, что позволяет продавать изготовленные там вещи? Кто тратит деньги направо и налево...

– Но ведь большую часть того, о чем ты говоришь, нельзя даже назвать противозаконным, – прервал меня Рэм. – Проспер имеет полное право продавать свои кинотеатры, и не имеет никакого значения, какое количество бедняков он вышвырнет при этом на улицу. А та связь, которую ты пытаешься проследить между ним, Джоном Ди и хиджрой, – ну, это же просто откровенное безумие.

– Но ты же сам видел заметки к сценарию...

Рэм покачал головой.

– Я разговаривал с одним своим знакомым, занимающимся спецэффектами. Он сказал, что у Шармы есть вполне естественное основание для интереса к Ди. Этот парень рассказал мне о компьютерной анимационной технике, которую Шарма использует в ряде эпизодов «Бури»: мужчины превращаются в женщин, а затем в змей и рыб; бури, возникающие в зеркалах; в общем, барочная магия, воспроизведенная средствами магии компьютерной. Совсем не традиционные бомбейвудские эффекты, которые словно придумал и осуществил балаганный фокусник. Это суперсовременные технологии. Проспер также планирует воссоздать в компьютерном варианте навигационные проекты Ди, связанные с поисками северо-западного пути на Дальний Восток. Проспер полагает, что идея этого поиска вдохновляла и Шекспира. Был такой мужик – кажется, Орелио? – атласы которого первоначально назывались «театрами», а уже потом получили название атласов.

– Ортелий. В 1570 году он опубликовал «Theatrum Orbis Terrarum».