Стивен Кинг - Блейз

Прокурор спросил, какой у него рост. Кослоу ответил, что пять футов и шесть дюймов. Прокурор спросил, сколько тот весит. Сто шестьдесят фунтов, ответил Кослоу. Прокурор спросил, спровоцировал ли Кослоу нападение, чем-то ущемлял, несправедливо наказывал подсудимого, Клайтона Блейсделла-младшего. Кослоу ответил, что нет. Прокурор передал свидетеля адвокату Блейза, новоиспеченному выпускнику юридической школы. Новоиспеченный обрушился на Кослоу с яростными, не очень понятными вопросами, на которые Кослоу спокойно отвечал, тогда как гипс, повязка и костыли продолжали говорить за себя. Когда вопросы у новоиспеченного закончились, свидетеля обвинения отпустили.

В кресло для свидетелей сел Блейз, и новоиспеченный спросил, почему тот избил директора «Хеттон-хауза». Блейз, запинаясь, выложил свою историю. Умер его хороший друг. Он думал, что виноват в этом Кослоу. Джонни не следовало посылать на сбор тыкв, особенно в такой холод. У Джонни было слабое сердце. Это несправедливо, и мистер Кослоу знал, что это несправедливо. Он заслужил то, что получил.

Услышав такое, молодой адвокат сел с отчаянием в глазах.

Прокурор встал, подошел. Спросил, какой у Блейза рост. Шесть футов шесть дюймов, может, семь, ответил Блейз. Прокурор спросил, сколько тот весит. Блейз ответил, что точно не знает, но наверняка не три зернышка. Ответ вызвал смех среди репортеров. Блейз в недоумении посмотрел на них. Потом чуть улыбнулся, чтобы показать, что может пошутить, как и любой другой. У прокурора вопросов больше не было. Он сел.

Назначенный судом адвокат Блейза произнес пламенную, мало понятную речь и тоже сел. Судья смотрел в окно, подперев голову рукой. Вновь поднялся прокурор. Назвал Блейза молодым преступником. Сказал, что обязанность штата Мэн – «прижать его быстро и крепко». Блейз не знал, что это означает, но чувствовал: ничего хорошего.

Судья спросил, есть ли у Блейза что сказать.

– Да, сэр, – ответил Блейз, – но я не знаю как.

Судья кивнул и приговорил его к двум годам в исправительном центре Саут-Портленда.

Ему там было не так плохо, как некоторым, но достаточно плохо, чтобы отбить желание попасть туда вновь. Рост и сила Блейза гарантировали, что его не будут бить и не попытаются изнасиловать. Он держался подальше от всех тюремных банд с их карикатурными вожаками, но пребывание в камере давило на него. Сильно давило. Дважды за первые шесть месяцев он «поднимал шум», начинал кричать, чтобы его выпустили, и биться о прутья решетки, пока не прибегали охранники. В первый раз отреагировали четверо охранников, но им пришлось вызывать на подмогу еще четверых, а потом еще полдюжины, чтобы угомонить Блейза. Во второй раз они просто сделали ему укол, который вырубил Блейза на шестнадцать часов.

Но одиночка была еще хуже. Блейз бесконечно кружил по крохотной камере (шесть шагов от стенки до стенки), тогда как время поначалу замедляло свой бег, а потом и вовсе остановилось. Когда дверь наконец открывалась и его выпускали в общество других заключенных (разрешали гулять по двору или отправляли разгружать грузовики), он чуть не сходил с ума от облегчения и благодарности. Облапил тюремщика, который выпустил его из карцера во второй раз, за что получил запись в личное дело: «Проявляет гомосексуальные тенденции».

Пребывание в карцере не было самым худшим, что случалось с ним. Блейз постоянно все забывал, но воспоминания о плохом оставались с ним постоянно. И самым худшим Блейз полагал допросы. Эти люди приводили тебя в маленькую комнату с белыми стенами и кружком собирались вокруг. Потом начинали задавать вопросы. И прежде чем ты успевал подумать, что означает первый вопрос (о чем тебя спрашивали), они уже задавали второй, третий, четвертый. Наседали спереди, сзади, слева, справа. Ты словно попадал в гигантскую паутину. И в конце концов мог признаться во всем, в чем они хотели, лишь бы заставить их замолчать. Тогда они приносили бумагу, предлагали тебе ее подписать, и… да-да, ты ее подписывал.

Дело Блейза вел Холлоуэй, помощник окружного прокурора. Холлоуэй появился в маленькой комнате через полтора часа после начала допроса. Блейз сидел в рубашке с закатанными рукавами и вылезшим из-под ремня подолом. Весь в холодном поту. И ему ужасно хотелось в туалет по малой нужде. Он словно вновь попал в собачий загон на ферме Боуи, и колли лаяли на него. Холлоуэй выглядел подтянутым и аккуратным в синем, в тонкую полоску костюме, а переднюю часть его черных туфель испещряло множество дырочек. Блейз так и не забыл дырочки на черных туфлях мистера Холлоуэя.