Стивен Кинг - Блейз

Кроватка ничем не отличалась от той, которую он купил сам. Стены украшали изображения героев диснеевских мультфильмов. Он увидел столик для пеленания, полку со множеством баночек и тюбиков с кремами, маслами, лосьонами, маленький комод, раскрашенный в яркий цвет. Может, красный, может, синий. В темноте было не разглядеть. А в кроватке лежал младенец.

В последний раз ему предоставлялся шанс убежать, и Блейз это знал. Сейчас он еще мог покинуть дом так же незаметно, как и проник в него. Они бы и не догадались, что могло произойти. Возможно, он мог подойти к кроватке, положить большую руку на маленький лоб младенца, а уж потом уйти. Он вдруг представил себя спустя двадцать лет, читающим о Джозефе Джерарде-четвертом на странице светской хроники, которую Джордж называл новостями из жизни богатых сучек и ржущих жеребцов. На фотографии молодой человек в смокинге стоял рядом с девушкой в белом платье. Девушка держала в руках букет цветов. В заметке речь шла о том, что они поженились и отправлялись в свадебное путешествие. Он бы посмотрел на этот фотоснимок и подумал: «Ох, дружище! Ох, дружище, а ведь как все могло повернуться».

Но, входя в детскую, он уже знал, что одним прикосновением ко лбу дело не ограничится. Он пойдет до конца.

«Вот такой у нас расклад, Джордж», – подумал Блейз.

Младенец спал на животе, повернув голову. Одна маленькая ручка лежала под щекой. От его дыхания одеяло мерно поднималось и опускалось. Голову покрывал волосяной пушок, ничего больше. Рядом на подушке лежало красное упругое кольцо для зубов.

Блейз потянулся к нему и вдруг отдернул руки.

А если младенец заплачет?

И тут же заметил некое устройство, от одного вида которого сердце едва не выпрыгнуло изо рта. Маленький аппарат внутренней связи. Второй мог стоять в спальне матери или в комнате няни. Если бы ребенок закричал…

Мягко, осторожно, Блейз протянул руку и нажал на кнопку питания аппарата. Красная лампочка над кнопкой погасла. И тут же подумал, а вдруг есть звонок или что-то другое, приводимое в действие при отключении электроэнергии. Чтобы предупредить.

Внимание, мамаша! Внимание, няня! Аппарат внутренней связи не работает, потому что большой, глупый похититель только что его отключил. И этот глупый похититель сейчас в доме. Пойдите и посмотрите. Захватите пистолет.

«Давай, Блейз. Используй свой шанс».

Блейз глубоко вдохнул, выдохнул. Отбросил одеяльце, а потом вновь завернул в него младенца, доставая из кроватки. Осторожно покачал на руках. Младенец пискнул, потянулся. Веки дрогнули, приоткрылись. Он издал какой-то звук, похожий на мяуканье котенка. Потом вновь закрыл глаза, тельце расслабилось.

Блейз облегченно выдохнул.

Вернулся к двери, вернулся в коридор, осознавая, что он не просто уходит из комнаты младенца, из детской. Он пересек черту. И уже не мог заявить, что он – обычный грабитель. Совершенное преступление спало у него на руках.

Спуститься по приставной лестнице со спящим младенцем не представлялось возможным, и он даже не рассматривал такой вариант. Направился к другой лестнице, на первый этаж. На полу лежал ковер, на ступенях – нет. И первый же шаг по полированному дереву ударил по ушам. Он остановился, прислушался, ловя новые звуки, но дом спал.

Теперь, однако, нервы начали сдавать. Младенец словно набирал вес. Паника сковывала волю. Он вдруг начал улавливать движение краем глаза, сначала с одной стороны, потом с другой. На каждом шагу ожидал, что младенец шевельнется и закричит. А уж если бы закричал, его вопли точно перебудили бы весь дом.

– Джордж… – пробормотал он.

– Иди, – снизу ответил Джордж. – Как в том старом анекдоте. Иди, но не беги. На мой голос, Блейзер.

Блейз продолжил спуск. Беззвучно не получалось, но ни одна из последующих ступенек не отозвалась так резко и громко, как первая. Младенец чуть повернулся у него на руках. Он не мог держать его неподвижно, как ни старался. Пока ребенок спал, но в любую минуту, в любую секунду…

Он принялся считать ступени. Пять. Шесть. Семь. Кости бросим – восьмерочку попросим. Лестница была очень длинной. Предназначенная, предположил он, для расфуфыренных шлюх, чтобы они поднимались по ней и спускались на танцы, как в «Унесенных ветром»… Семнадцать. Восемнадцать. Девят…

Это была последняя ступенька, и следующий шаг (его нога не подготовилась к тому, что лестница закончится) получился очень уж громким: «Клак!» Голова младенца дернулась. Он вскрикнул. Звук далеко разнесся в тишине дома. Наверху зажегся свет.