Рут Ренделл - Бестия

Похоже, состояние спальни Дэвины Флори произвело на Бренду большее впечатление, нежели столовая. По крайней мере, она дала выход своим чувствам.

— Какой беспорядок! Посмотрите на постель! Из ящиков все вытряхнуто!

Она быстро прошлась по комнате, подбирая вещи. Берден не пытался остановить ее. У них есть фотографии, запечатлевшие комнату после вторжения преступников.

— Миссис Гаррисон, я хочу, чтобы вы сказали мне, чего не хватает.

— Взгляните на шкатулку для драгоценностей!

— Вы помните, что в ней было?

Бренда, худая и подвижная, как подросток, сев на пол, принялась подбирать разбросанные вокруг предметы: брошь, щипчики для бровей, кошелечек для ключей, пустой флакон из-под духов.

— Брошь, например, почему они ее не взяли?

Фыркнув, она коротко рассмеялась.

— Она ничего не стоит. Это я подарила.

— Правда?

— На Рождество. Мы все дарили друг другу что-то, ну и мне надо было что-то подарить. А что можно подарить женщине, у которой все есть? Она носила ее, может, она ей даже нравилась, но цена ей всего три фунта.

— Что пропало, миссис Гаррисон?

— Знаете, у нее не было много драгоценностей. Я сказала «женщина, у которой есть все», но ведь бывают вещи, которые можно позволить себе и не хотеть, верно? Например, мех, даже если можешь его купить. Наверное, это жестоко, да? Она могла купить массу бриллиантов, но это не ее стиль.

Встав с пола, она подошла к комоду и начала проверять ящики.

— Большая часть из того, что было здесь, пропала. У нее был хороший жемчуг. Нет колец, которые подарил ей первый муж, она их никогда не носила, но они были здесь. Пропал золотой браслет. На одном кольце было несколько крупных бриллиантов. Одному Богу известно, сколько оно стоило. Вы полагали, что она хранила его в банке, да? Она поговаривала, что думает подарить его Дэйзи, когда той исполнится восемнадцать.

— Когда это будет?

— Скоро. На следующей неделе или еще через неделю.

— Только «думает подарить»?

— Я говорю то, что она сказала, а она сказала точно так.

— Миссис Гаррисон, не могли бы вы составить список пропавших драгоценностей?

Кивнув, она с грохотом задвинула ящик.

— Подумать, еще вчера я была здесь и убирала комнату, по вторникам я всегда убираю спальни, и она, Дэвина, вошла и так радостно заговорила о поездке во Францию вместе с Харви и о какой-то программе на французском телевидении, очень важной программе о ее новой книге. Понятно, по-французски она говорила как француженка.

— Как вы думаете, что произошло здесь вчера вечером?

Она спускалась впереди него по лестнице.

— Я? Откуда мне знать?

— Но вы что-то предполагаете? Вы знаете дом, и вы знали этих людей. Мне было бы интересно узнать, что вы думаете.

Внизу они заметили большую кошку такого цвета, который Берден назвал бы «голубой-авиа». Выйдя из двери напротив, кошка не спеша шла по коридору. Увидев их, она остановилась, глаза ее расширились, уши прижались к голове, а плотная дымчатая шерсть начала вставать дыбом, пока кошка не превратилась в большой пушистый шар. Отважное создание вело себя так, словно ему угрожают охотники или опасный хищник.

— Не валяй дурака, Куини, — ласково сказала Бренда. — А то ты не знаешь, что, пока я здесь, он тебя не тронет!

Берден даже немного смутился.

— Там, на задней лестнице, тебя ждет куриная печенка.

Взмахнув хвостом, кошка убежала. Бренда Гаррисон последовала за ней, открыв дверь, куда Берден еще не заходил, затем они прошли по коридору и оказались в залитой солнцем оранжерее. В ней было тепло, как летом. Берден помнил, что накануне ночью уже побывал здесь. Днем все выглядело по-другому. Оранжерея представляла собой застекленное помещение со сферической крышей, выходившее в центр террасы, где он недавно стоял, глядя на лужайку и дальний лес.

Запах гиацинтов чувствовался сильнее, сладкий и одуряющий. Нарциссы раскрыли белые лепестки, подставив солнцу оранжевые венчики. Воздух был теплый и ощутимо влажный, насыщенный ароматами, такой, какой бывает в лесу сразу после дождя.

— Она не разрешала мне иметь дома животных, — неожиданно произнесла Бренда.

— Простите, не понял.

— Дэвина. Я говорю, что ее трудно было понять, все мы были равны — так она говорила, а животных мне держать не разрешала. Я бы завела собаку. «Заведите хомяка, Бренда, или птичку», скажет. Но мне это не по духу. Держать птиц в клетках жестоко, как, по-вашему?

— Да, я бы не смог, — ответил Берден.

— Одному Богу известно, что с нами теперь станет, со мной и с Кеном. У нас ведь другого дома нет. А цены на недвижимость такие, что о покупке и думать нечего, смешно, правда? Дэвина говорила, что дом, в котором мы живем, наш навсегда, но когда все будет закончено, то окажется, что он часть усадьбы.