Марк Альперт - Последняя теория Эйнштейна

— И ты тоже дар Божий, — сказал он. — Как сказано в Библии, в Евангелии от Марка, глава десятая: «Пустите детей приходить ко Мне и не препятствуйте им, ибо таковых есть Царствие Божие».

Майкл не замечал его, продолжая большими пальцами нажимать на кнопки геймбоя. Калеб постоял и повернулся к куче старой одежды, набросанной поверх картонных коробок, взял оттуда футболку и протянул Дэвиду.

— На, надевай, — сказал он. — Добро к нам переночевать, ребята.

Дэвид бросил взгляд на расстеленное на полу одеяло. Он так устал, что с удовольствием бы на нем заснул, как бы ни было жестко и неудобно, но не давала покоя мысль о вертолетах, виденных на той стороне гряды.

— Спасибо за предложение, Калеб, но я думаю, нам надо идти.

— И куда же ты направишься, брат? Если можно спросить.

— В Коламбас, в Джорджию. — Дэвид показал на Монику. — У моей жены там родственники, они нам помогут.

— И как ты туда доберешься, брат?

— Машину нам пришлось бросить, когда за нами погнались копы. Но как-нибудь доберемся. Надо будет — пешком дойдем.

Калеб покачал головой:

— Не надо будет. Кажется, могу вам помочь. Тут в нашей церкви есть один такой, Грэддик его фамилия, так он завтра во Флориду едет. Может, завезет вас по дороге.

— Он тут живет неподалеку?

— Нет, но приедет сегодня где-то в полночь змей забрать. Наверняка согласится вас прихватить с собой.

— Змей? — Дэвид подумал, что ослышался.

— Я ему несколько полосатых гремучников наловил в горах на той неделе, и он их должен отвезти в святую церковь в Таллахасси. Там змей приручают, как и в нашей в Рокридже. — Калеб открыл картонную коробку и вытащил кедровый ящик — размером с выдвижной ящик стола. Ящик был закрыт плексигласовой крышкой с дырочками. — Мы, понимаешь, помогаем нашим братьям во Флориде, но это не так чтобы законно. Потому мы змей перевозим по ночам.

Дэвид глядел внутрь через прозрачную крышку. Там лежала, свернувшись, ржавого цвета змея толщиной с предплечье взрослого мужчины. Она тряхнула погремушкой, и раздался резкий, будто упрек, громыхающий треск.

Калеб поставил ящик на пол и достал из коробки другой.

— Так поступать велит нам Библия. Евангелие от Марка, глава седьмая: «Уверовавших же будут сопровождать сии знамения: именем Моим будут изгонять бесов, будут говорить новыми языками; будут брать змей». — Он вытащил третий ящик и поставил поверх первых двух. — Я эти ящики вытащу наружу и почищу, пока Грэддик не приехал. А вы отдохните тем временем. Там говядина есть в буфете, если голодные.

Джошуа со своей собакой вышел вслед за Калебом. Старик-отец остался сидеть за столом, поедая тушенку прямо из банки, а Майкл свернулся на одеяле. Моника села рядом с ним, спиной опершись на фанерную стену. Лицо у нее было мрачное и усталое.

Дэвид сел рядом.

— Что с тобой? — спросил он тихо, на случай, если старик слушает.

Моника, глядя на Майкла, покачала головой:

— Теперь у него никого нет. Даже деда.

— Ты насчет Амила напрасно волнуешься. Там все будет в порядке, федералы его отвезут в больницу.

— Я виновата. Меня интересовала только эта теория, ничего больше. Плевать мне было на все прочее. — Она поставила локти на колени, обхватила руками голову. — Права была мама. Сука я бессердечная.

— Послушай, ты же не виновата. Это…

— Да и ты не лучше! — Она подняла голову и посмотрела на него с вызовом. — Ты что будешь делать, когда найдешь единую теорию? Или ты так далеко не заглядывал?

Если честно, то нет. Единственное, что у него было, это неопределенное указание доктора Кляйнмана: сбереги теорию.

— Мы должны вверить эту теорию какой-нибудь нейтральной стороне. Скажем, какой-то международной организации.

Моника скривилась:

— Чего? Отдать в ООН на ответственное хранение?

— Может быть, не такая уж дурацкая идея. Эйнштейн был активным сторонником ООН.

— Да провались ты со своим Эйнштейном!

Это было сказано достаточно громко, чтобы старик услышал. Он поднял голову, оглянулся через плечо, и Дэвид улыбнулся ему — дескать, все в порядке, — и снова повернулся к Монике.

— Тише говори, — прошептал он. — Старик слушает.

Моника подалась к нему, губами к уху.

— Эйнштейну надо было уничтожить теорию, как только он понял, насколько она опасна. Но он слишком, черт его побери, ценил свои уравнения. Тоже бессердечная сволочь.

Она смотрела в упор, горя желанием затеять ссору. Но Дэвид не стал отвечать, и через некоторое время это желание у нее прошло. Зевнув, она отодвинулась на пару футов и легла на серое одеяло.