Инна Балтийская - Телегония, или Эффект первого самца

Я лишь молча пожала плечами. На мой взгляд, мальчишкам помогла бы хорошая публичная порка, но закон запрещает телесные наказания. А жаль… Тюрьмы калечат куда сильнее. Невольно вспомнился Ромка, который из хулигана стал бизнесменом.

А если ранняя судимость помешала бы ему пойти в армию, что бы с ним стало? Хотя мой теперешний муж никогда не гонялся за девками и бабками со шприцем наперевес. Совсем наоборот…

Картинка десятилетней давности всплыла в памяти так ярко, будто это было вчера.

Мы с Ромкой идем по залитому солнцем Старому Арбату. Вокруг бродят толпы народу. Щелкают фотоаппараты туристов, рядом поют и пляшут брейк, у стены бородатый художник рисует портреты желающих. Но я все вижу словно сквозь серую дымку. Солнце припекает, Ромка обнимает меня за плечи, но я дрожу от холода. Меня предал любимый, и мне больше никогда уже не согреться. Я вновь начинаю плакать и в который раз говорю Роме, чтобы он бросил меня, я моральный урод с разбитым сердцем и не стоит ему губить свою жизнь вместе с моей. Мне всего 26 лет, и я так думаю на самом деле.

Ромка утешает меня, мы свернули с шумного Арбата на другую улицу, потом еще и еще, пока не забрались куда-то в кривой тупичок. И там вдруг услышали слабый девичий вскрик. Я подняла залитые слезами глаза и увидела, что двое не слишком крепко держащихся на ногах парней прижимают к старому забору юную девочку в мини-шортиках. Девочка металась вдоль забора, но парни с радостным ржанием преграждали ей дорогу.

– Постой здесь. – Ромка развернулся на пятках и вразвалочку пошел к гоп-компании, а я смотрела ему вслед, на минуту даже позабыв о своих горестях.

– Чё, пацаны, в натуре, справитесь вдвоем? – с наигранной тревогой в голосе спросил Ромка, подойдя к одному из уродов вплотную. – Или помощь нужна?

– Греби отсюда, гондон, пока не…

Договорить свою страшную угрозу парень не успел. Ромкин кулак ушел в глубь его живота, и парень, перегнувшись пополам, повалился на землю. В руке моего кавалера откуда ни возьмись появилась заточка, но пускать ее в ход не пришлось. Второй паренек, прижавшись к забору, по-крабьи быстро-быстро перебирал ногами вбок и, лишь удалившись метров на двадцать, повернулся и побежал. Похоже, от страха он даже протрезвел, так как бежал довольно резво. А девушку мы проводили до самого дома.

Именно в этот вечер я согласилась стать женой Ромки…

– О чем задумались, Вероника Николаевна? – по-отечески спросил генерал.

– О порке, – честно призналась я. – Если ваших хулиганов выпороть, может, и судить их не придется?

– Увы, на это мы пойтить не могем, – голосом Лелика – Папанова прогнусавил майор. – Иначе показательная порка ждет нас самих. Ладно, довольно о грустном. Господа офицеры, предлагаю тост: за знакомство с очаровательной женщиной и чтобы оно продолжалось и после того, как она покинет наш город!

Наконец жаркое было съедено, а шампанское и коньяк выпиты. Платон в баре так и не появился. Но когда я в компании офицеров вышла в холл, он тут же подошел к нам.

– Ваши распоряжения выполнены. Вещи гражданки Неждановой доставлены в номер, – отрапортовал он майору, стоя перед ним навытяжку, но глядя в сторону.

– Отлично, лейтенант! – бодро отреагировал майор. – Теперь проводите Веронику Николаевну до номера, убедитесь, что она в безопасности, и можете быть свободны.

– Слушаюсь! – еще более вытянулся Платон, развернулся на пятках и, так и не взглянув на меня, отправился к широкой лестнице.

Я тепло попрощалась с офицерами и медленно пошла за ним.

Платон ждал меня на втором этаже, возле двери с чрезвычайно приятным мне номером «7». Он первым вошел в номер, демонстративно распахнул дверцы узкого шкафа и жестом предложил мне тоже заглянуть внутрь. Когда я отказалась, со злостью захлопнул хлипкие дверцы, отдернул занавески, даже заглянул под круглый одноногий столик и под аккуратно застеленную зеленым шелковым покрывалом кровать.

Убедившись в безопасности номера, он вновь вытянулся в полный рост и четко проговорил:

– Еще указания будут или я могу быть свободен?

Задавая этот вопрос, он все же взглянул на меня с таким выражением, словно перед ним была не симпатичная, пусть и строгая женщина, а горбатая, кривая каракатица.

Возможно, после поезда и ресторана я выглядела не лучшим образом. И для него уже перешагнула из категории «Простите, девушка, можно ваш телефончик?» в категорию «Эй, женщина, подвиньтесь, вы тут не одна!». Но ведь обидно… Я далеко не урод, и, когда симпатичный молодой человек так на меня смотрит, мне, мягко говоря, неприятно. И как при таком отношении нам работать вместе? Надо бы его как-то к себе расположить. Пококетничать немного что ли?