Ли Чайлд - Триллер

Вдруг на лестнице послышались шаги. У Моры отчаянно забилось сердце, она огляделась и быстро забилась за диван. В гостиной появился Алек. Он направился к камину и повернул скрытый в стене выключатель. От Моры до хозяина особняка было не больше десяти футов. Отойди он чуть правее — и глаза их встретятся.

Через открытую дверь Мора увидела столовую, огромный стол, накрытый свисающей почти до самого пола не очень чистой скатертью. В центре стояла роскошная ваза со свежесрезанными цветами.

— Одра, спускайся! — громко приказал Алек, подойдя к лестнице.

«Давай же! Вперед!» — подбодрила себя Мора.

Без малейшего шума она быстро подползла к столу и скользнула между двумя массивными стульями под скатерть. От свисающего края скатерти до пола было расстояние около трех дюймов, и, прижавшись щекой к роскошному восточному ковру, Мора могла следить за происходящим. Вот в комнате показался Алек — он был бос, — за ним его жена.

— В этом платье ты похожа на потаскуху, — усмехнулся Медоуз. — А мне нравятся шлюхи. Очень нравятся.

Раздался звук пощечины. Одра вскрикнула.

— Пожалуйста, Алек, не сегодня. Я не могу.

— Тебе это нравится, сучка. Ты это знаешь, и я знаю.

Он еще раз ударил жену. На этот раз так сильно, что та упала на пол всего в нескольких футах от места, где пряталась Мора. Если бы Одра не была в шоке от удара, она могла бы заметить незваную гостью. Но не заметила.

— А ну, поднимайся! — потребовал Алек. — У меня уже встал.

— Прошу тебя, Алек…

С большим трудом Мора заставила себя остаться в убежище, а не броситься спасать Одру от этого чудовища. Но у Моры была более важная цель, так что приходилось лежать без движения в позе эмбриона.

— Давай на стол, — продолжал Алек. — Ты мне сегодня очень нравишься. Ты так прекрасна… восхитительна. А завтра после операции будешь выглядеть еще лучше.

Мора прикрыла рот и тяжело задышала. От долгого нахождения в одной позе икроножную мышцу свело судорогой. Ощущение было такое, будто в нее раз за разом вонзают тупой нож. Она крепко сжала пальцы в кулаки, чтобы не выдать себя ни единым стоном, и постаралась отрешиться на время от действительности, от тех кошмарных звуков, что раздавались прямо над головой.

Тем не менее минуты, в течение которых Алек насиловал жену, тянулись для Моры мучительно долго. Жалобные всхлипы Одры не могли утихомирить разбушевавшегося монстра. Наконец ярость его утихла, и сверху доносилось только учащенное дыхание. Очередная пытка для Одры завершилась.

Если бы только можно было убить негодяя, не подвергая опасности жизнь сына, Мора бы это сделала. Кончив, Алек отвалился от стола, привел в порядок одежду и быстрыми шагами поднялся по лестнице. Одра, совершенно обессиленная, некоторое время не шевелилась, только тихо поскуливала. Их с Морой многое объединяло. Они обе были жертвами гнусных замыслов Алека Медоуза.

Лишь около половины пятого Одра покинула кухню и также отправилась наверх. Мора несколько минут таилась в своем укрытии, затем осторожно выбралась из-под стола и смогла наконец распрямить онемевшую ногу. После безуспешных поисков на нижнем этаже ей удалось обнаружить рядом с кухней дверь в подвал. Огромное, сырое, едва освещенное помещение с кое-как сложенными бетонными стенами вызывало дрожь. По полу были разбросаны ящики и старая мебель. И никаких следов Дэвида. Ничего не указывало на возможную причастность Алека Медоуза к похищению.

Однако Мора недолго пребывала в унынии. Сначала она решила подождать, пока в доме все стихнет, и только тогда взяться за поиски наверху, но, немного поразмыслив, отвергла эту идею. Она уже устремилась к лестнице, и тут ее внимание привлекла дверь в дальнем конце подвала. За дверью оказалась неотделанная ванная комната с ванной, раковиной, зеркалом и небольшим шкафчиком. В последнем Мора обнаружила синюю косметичку, набитую пластиковыми бутылочками, в основном пустыми. Все это были антидепрессанты: валиум, золофт, прозак, ксанакс, эффексор — и на каждом рецепте стояло имя Одры Медоуз. Больше всего было ксанакса и эффексора. Во время бракоразводного процесса и после него Мора пребывала в сильной депрессии и пыталась принимать эти же препараты. Эффексор вызывал у нее вялость, апатию и сильную зависимость. От ксанакса ей и вовсе делалось тошно. Лекарствам Мора предпочла ночные телевизионные передачи, советы друзей и изнуряющие физические упражнения. Тем не менее она прекрасно понимала, зачем Одре столько медикаментов.