Ли Чайлд - Триллер

Дом производил грандиозное впечатление — целых пятьдесят комнат! Расположен высоко над рекой, вдали от городской суматохи, вокруг раскинулись огромные сады, а в самом доме полным-полно слуг. Был в здешней жизни и еще один очень приятный момент: совсем рядом жила женщина, про которую доктор Франклин однажды сказал Абигейл так: «Истинная француженка, свободная от всякой претенциозности… самый лучший человек на свете». Звали ее мадам Гельвециус.

Хоть доктор Франклин часто упоминал о скромности мадам, Абигейл все же казалось, что та не прочь похвалиться некоторыми своими достоинствами. Так, несмотря на то что возраст ее близился к шестидесяти, она считалась одной из прекраснейших женщин во Франции. Говорили, что поэт Фонтенель в свой сотый день рождения [127] Французский писатель и ученый-популяризатор Бернар Фонтенель не дожил месяца до своего столетия (11.02.1657–9.01.1757). вздохнул и произнес: «Когда видишь мадам Гельвециус, мечтаешь, чтобы тебе снова было восемьдесят».

Также Абигейл стало известно, что покойный муж сей дамы был прославленным философом и планировал основать клуб, в который входили бы видные общественные деятели и ученые. После его смерти мадам Гельвециус потратила часть своего состояния на исполнение мечты мужа и учредила клуб под названием «Ложа девяти сестер». Название отсылало к девяти музам, покровительницам искусств и науки. Будучи основательницей, мадам стала единственной женщиной, которую допускали на закрытые заседания ложи. Хотя вход на заседания осуществлялся строго по приглашениям, деятельность клуба не была полностью засекречена, и его члены любили похвастать, что в разные годы среди них числились такие персоны, как Лафайет, Вольтер и доктор Франклин. Последний использовал финансовые связи ложи, чтобы получить деньги, необходимые для успешного осуществления революции в Америке.

«Нет, определенно моя новая соседка в Отей должна быть дамой незаурядной», — думала Абигейл, одеваясь перед поездкой в Ле-Валентинуа. Она просто не могла дождаться предстоящего знакомства. И кстати, разве доктор Франклин не говорил, что клуб мадам Гельвециус всегда собирается по вторникам?

А значит, долгожданное знакомство может состояться уже сегодня вечером.

Булонский лес

9 часов утра

Джон Адамс искренне ненавидел Анну Катерину де Линьивилль-Отрикур, мадам Гельвециус. Он презирал ее — как, впрочем, и большинство французской аристократии — почти с первой же их встречи.

Пустив серого мерина легким галопом, он совершал ежеутреннюю прогулку по Булонскому лесу и размышлял об этой женщине, которая причинила столько вреда американской миссии во Франции за все время ее существования. Разумеется, он не мог поделиться своими чувствами с женой, хотя до того никогда не держал секретов от обожаемой супруги. Но эта Гельвециус, как до нее многие другие совершенно бесполезные женщины из высшего класса, пленила великого доктора Франклина своей так называемой веселостью и очарованием. Бедный доктор просто одурманен всем французским.

Адамс знал, что в своих делах на континенте должен проявлять повышенную осторожность. Из предыдущей миссии его в свое время отозвал Конгресс, а причина была следующей: якобы французский министр Верженн пожаловался на его поведение в дипломатических кругах. Сам же Адамс всегда подозревал, что инициатива его отзыва принадлежит не кому иному, как лично доктору Франклину; что доктор, основную часть жизни проведший за границей и впитавший пороки и недостатки чужеземных стран, не мог дольше выносить присущую истинным янки честность и прямоту.

Адамсу оставалось только молиться, чтобы если не он, то, по крайней мере, Томас Джефферсон смог воззвать к здравому смыслу доброго доктора. Ведь на плечах их троих лежала огромная ответственность в деле организации переговоров с Англией и Францией. И еще кое-что, связанное с их французской миссией.

Была в этой бочке меда ложка дегтя. С некоторых пор Адамс подозревал, что в непосредственном их окружении, прямо здесь, в Пасси, под носом Бенджамина Франклина, постоянно работает шпион, возможно даже двойной агент. Бог свидетель: в этом Ле-Валентинуа можно ожидать чего угодно. Подозрение падало не только на владельца замка и по совместительству торговца оружием Шомона. Недоверие вызывал еще и живший здесь же двадцатидвухлетний внук самого доктора, Темпл Франклин. Отец этого молодого человека Уильям (незаконный сын Бена) являлся роялистом и был некогда изгнан из Америки.