Ли Чайлд - Триллер

Скрип деревянного пола за спиной напомнил Байрону, что он здесь не один. Его наводчик — второй член стандартной полицейской снайперской команды — стоял на стуле и наблюдал за всем происходящим в сильный бинокль. Как правило, наводчик периодически сообщает о скорости и направлении ветра, перемещениях команды SWAT, местонахождении заложников. В данном случае было бы неплохо, если бы он отслеживал положение детей, с тем чтобы снайпер мог полностью сосредоточиться на цели. Но этот наводчик был не такой, как остальные. Все время, что они находились на позиции, — а это без малого три часа, — он хранил молчание.

Три часа. А случается, что вся операция занимает считаные минуты.

Впрочем, чаще это бывает игра в «ожидалки».

Получив краткую вводную, Байрон выбрал для позиции подходящее здание и, перебрав несколько возможных вариантов, в итоге остановился на этой заброшенной комнате. В спертом воздухе витал застарелый, но вполне отчетливый запах чего-то гниющего, однако нос Байрона быстро привык к вони. Очень аккуратно он вынул стекло из рамы — открытые окна обычно вызывают подозрение, а стреляя через стекло, нельзя рассчитывать на «снайперскую» точность. Образовавшийся проем Байрон завесил марлей, которая, с одной стороны, скрывала то, что происходит внутри, с другой — не мешала стрелку следить через оптику за целью.

Покончив с окном, Байрон соорудил себе из двери и двух стульев подобие лежака. На нем можно было удобно расположиться, и вид открывался отличный.

Наводчик, который был свидетелем всех манипуляций, не проронил ни слова, и это вполне удовлетворяло Байрона. Он предпочитал лично проверять каждую мелочь.

Первые два часа Байрон лежал и ждал кодового слова. «Красный» означало выход снайпера из игры, «зеленый» — команду стрелять. Примерно пятьдесят минут назад он получил разрешение нажать на спусковой крючок. Очевидно, за тем парнем тянулся длинный след «подвигов». Перед тем как взять в заложники женщину с двумя детьми, он серьезно ранил отверткой своего бывшего работодателя. Где-то в спокойной обстановке лидер группы захвата собирал информацию, поступающую от снайперских команд, следователей, психолога, специалиста по ведению переговоров. Исходя из полученных данных, он сделал вывод, что в данном конкретном случае есть все основания вынести налетчику суровый вердикт: смерть.

Байрон не был так уверен. Вопреки всей своей снайперской мудрости он никогда не забывал, что его мишени — живые люди; что это мужчины (как правило), которые когда-то были юношами, надеющимися и удивляющимися, которые любили и были любимы и которые по тем или иным причинам сбились с праведного пути. Обладай Байрон правом выбора, он предпочел бы мирное решение. Но выбирал не он. Все зависело от поведения парня в перекрестье его прицела. Если преступник угрожает другим людям, если возникает вероятность, что он может их ранить или убить, — тогда Байрон обязан его уничтожить.

Так вот снайпер и провел на позиции три часа, не спуская глаз с цели, готовый действовать в любую секунду.

— Приятель, давай пристрели его, — прошептал наводчик, который пришел в заметное возбуждение. — Тебе дали зеленый свет.

Однако Байрон и ухом не повел.

Мужчина в квартире отвернулся от окна и, кажется, прокричал что-то в сторону двери. Снайпер поймал в перекрестье прицела расположенную прямо над ухом точку — местонахождение моторной зоны коры головного мозга. Попадание в нее также гарантировало мгновенную смерть. Приклад винтовки Байрон поудобнее упер в плечо; компенсатор полета пули, призванный погасить возможное отклонение, вызванное расстоянием и перепадом высоты, был отрегулирован заранее.

Беспокойство вызывал только ветер. Он быстро крепчал, и все новые порывы налетали из долины. Байрон посмотрел на болтающуюся на телеграфных проводах тряпку — для этого даже не требовалось отрываться от окуляра прицела, достаточно было открыть другой глаз. По этой тряпке Байрон судил о скорости ветра. Перед самым выстрелом необходимо будет сделать «кентуккскую поправку», а именно чуть-чуть переместить перекрестье влево.

Вдруг налетчик резко повернулся и дважды выстрелил в направлении двери. Очевидно, переговоры проходили неудачно. Сохраняя ледяное спокойствие, Байрон опустил указательный палец на спусковой крючок. Он знал с точностью до унции, какое усилие прикладывает к четырехфунтовому спусковому механизму и в какой именно момент боек передаст ударное воздействие капсюлю патрона. Губы Байрона шевелились в беззвучной молитве.