Ли Чайлд - Триллер

Он надвинул шляпу на глаза и направился к театру.

Повалил мокрый снег, и вместе с ним со Шпрее поднялся туман. Казалось, здание театра плывет над землей; клубы тумана завивались вокруг его готических карнизов. В окружающей темноте подсвеченные изнутри прямоугольные витражные окна сверкали всеми цветами радуги.

Притаившись на аллее, Генри внимательно осмотрел стоянку и наконец нашел машину Преминина: черный лимузин ЗИС-110 с советской эмблемой «серп и молот» на крыльях. Шофер маршала, он же его телохранитель, стоял под зонтом возле водительской двери и курил.

Вдруг раздался визг покрышек. Из-за угла вылетел черный «мерседес». Водитель резко затормозил и погасил фары. Впереди сидели двое; в свете уличных фонарей виднелись лишь неясные силуэты. Вот вспыхнул огонек сигареты и тут же погас.

Генри достал из кармана двубортного плаща пинту виски, половину вылил, затем сделал большой глоток и прополоскал рот. Отшвырнул шляпу в сторону, окунул руки в грязную лужу и перепачкал себе волосы, после чего вышел на тротуар.

Изображать пьяного — очень непростая задача, но Генри уже не раз доводилось прибегать к этой уловке. Немелодично напевая что-то себе под нос, он свернул на проезжую часть и, пошатываясь, устремился в сторону премининского ЗИСа. Заметив пьянчугу, шофер щелчком отбросил сигарету и проворно сунул руку под пальто.

— Эй, классная тачка, да? — произнес Генри по-немецки. — Это че такое? «Мерседес»?

— Нет. Нет, — прорычал шофер по-русски. — Вали отсюда.

Не обращая на него внимания, Генри прошаркал к пассажирской дверце. Шофер двинулся за ним, не вынимая руку из-под пальто, и все повторял:

— Нет. Нет…

— Чертовски большая хреновина.

Заднее окошко ЗИСа было чуть опущено.

Генри сделал большой глоток из бутылки и краешком глаза увидел, что русский решительно шагает к нему. Генри покачнулся, накренился вперед и, чтобы не упасть, ухватился за опущенное стекло и прижался к нему лицом.

— Какой интерьер! Это кожа?

— Убирайся отсюда!

Шофер грубо вцепился Генри в отворот пальто, но тот успел разжать пальцы и уронил внутрь машины небольшую алюминиевую трубочку. Она ударилась о заднее сиденье и приземлилась на пол. Шофер с силой дернул пальто на себя, и Генри покорно плюхнулся на мостовую.

— Эй, что за дела?

— Вали отсюда, тебе говорят!

— Ну хорошо, хорошо.

Поднявшись на ноги, Генри отряхнулся и нетвердой походкой побрел по улице.

За спиной взревел двигатель, фары осветили удаляющегося «пьянчужку». Он кинул взгляд через плечо — «мерседес», набирая скорость, следовал за ним. Генри выбросил бутылку и помчался.

Ловушка захлопнулась, люди из Штази были повсюду. В течение следующего часа Генри несся по паркам и перепрыгивал через заборы, летел вниз по переулкам и вверх по пожарным лестницам и дальше по крышам. Выли сирены — иногда вдалеке, иногда совсем близко. На каждом повороте синие мигалки освещали мокрый булыжник и витрины магазинов. Безумная гонка продолжалась, пока Генри не оказался на северо-западе всего в переулке от безопасного дома.

Скрючившись за изгородью, он затаился на пять минут, ежесекундно ожидая увидеть огни мигалок и услышать вой сирен. Все было тихо. Он быстро перешел дорогу и стал подниматься по ступенькам, когда его выхватила из темноты пара мощных фар, затем еще одна и еще. Открылись и захлопнулись дверцы машин. По мостовой загрохотали башмаки.

— Schnell! Schnell!

— Halt! [91] «Быстро! Быстро!», «Стой!» (нем.).

Генри взбежал по ступенькам, трясущимися руками повернул ключ в замке, толкнул дверь, влетел внутрь и заперся. На лестнице раздался топот множества ног. Дверь содрогнулась от удара, потом еще от одного. Деревянный косяк треснул. Генри мгновенно пересек комнату, опустился на колени и с усилием отогнул плинтус. За спиной вдребезги разбилось стекло. Генри быстро оглянулся: в образовавшуюся дыру просовывалась чья-то рука и нащупывала дверную ручку. Он вынул из тайника пакет и бросился к печке, в которой одиноко тлел уголек. Генри с силой дунул, и в печи вспыхнул огонь. Он попытался засунуть внутрь пакет. Слишком большой. Пришлось сложить его и повторить попытку.

В это время дверь с треском распахнулась.

— Halt!

Он обернулся как раз вовремя, чтобы заметить, как мелькнул приклад винтовки.

А потом его поглотила тьма.

С завязанными глазами и скованными за спиной руками Генри доставили — как он предположил — либо в штаб-квартиру Штази на Норманнен-штрассе, либо в тюрьму «Хоэншенхаузен». Никто с ним не общался, не задавал никаких вопросов. Через неплотно сидящую на глазах повязку он видел ноги входящих в камеру и выходящих из нее. Потом ощутил укол, и сразу же тело стало будто невесомым. Звуки, запахи, чувства — все слилось воедино. Он слышал русскую речь, чувствовал сильный запах курева, потом чьи-то руки начали его раздевать.