Ли Чайлд - Триллер

— Генри? Генри Колдер? Боже, как я рад тебя видеть!

— Взаимно, Джо.

— Генри хотел бы поговорить с нами, — вмешалась Люсиль.

— Валяй, — согласился Пультц.

Закрыв дверь, он предложил гостям стулья.

На то, чтобы обрисовать ситуацию, у Генри ушло меньше пяти минут.

— Дело рискованное, но если мы победим…

— Господи, Генри, не знаю, что и сказать. Как у тебя со временем?

— Все должно произойти в ближайшую пару месяцев. У нас масса времени, если мы поторопимся.

— А твои люди?

— Я в долгосрочном отпуске.

Пультц на мгновение задумался, затем кивнул.

— Даллес сейчас в отъезде. Пойдем пообщаемся с Жуком.

Уолтер Беделл Смит по прозвищу Жук в прошлом командовал штабом генерала Эйзенхауэра в Европе, затем президент Трумэн своим указом назначил его на пост директора ЦРУ. Смит был солдатом до мозга костей, и Генри надеялся повернуть это обстоятельство в свою пользу. Внимательно выслушав план Генри, Жук воскликнул:

— Боже, приятель, тебе жить надоело?

Подпиравшие стену Люсиль и Джо нервно заерзали. Генри только улыбнулся.

— Прошу прощения, — продолжил Смит. — Ладно, сколько тебе нужно контактов?

— Три. — Генри назвал имена. — Сомневаюсь, что на большее у меня хватит времени.

— Тебе требуется основательная подготовка.

— Да.

— Насколько я помню, ты знаешь немецкий. А как у тебя с русским?

— Йа ищу девушку, которая хочет любит и быт любимой.

— А кто этого не хочет? — отреагировал Смит. — Ты собираешься ехать без ничего?

«Без ничего» означало без дипломатического прикрытия. Если Генри схватят, ему никто не поможет.

— Это единственный шанс, — объяснил он.

— Как по времени?

— Две недели на подготовку здесь и три дня на операцию.

— Плотное расписание.

— Вряд ли мне отпустят больше времени.

— Пожалуй, ты прав. — Несколько секунд Смит молча смотрел в окно. — Скажи, ты уверен?

— Генерал, нам известно, что рано или поздно они придут. Это наш шанс.

— У тебя есть семья?

— Мы с женой развелись в сорок втором. Оуэну, сыну, сейчас двенадцать. Отчим — порядочный человек.

«Не то что я, — с горечью добавил по себя Генри. — Никогда не был ни хорошим мужем, ни хорошим отцом».

Начиная с 1939 года он чаще бывал в разъездах, чем дома.

— Но все же они… — начал Смит.

— Они не станут по мне скучать, генерал. Разреши мне сделать это. Прошу тебя. У меня получится все изменить.

— Мне надо будет переговорить с Айком. — Эйзенхауэр, всего неделю назад избранный президентом Соединенных Штатов, как раз готовился к предстоящей в январе инаугурации. — А пока, Джо, вам с Люсиль предстоит потрудиться. Обеспечьте Генри всем необходимым.

Спустя десять дней все необходимое имелось в наличии: прикрытие, соответствующие документы, явки, маршрут следования. Главная роль во всей операции отводилась административному секретарю, женщине, служащей в штаб-квартире ГСВГ (Группы советских войск в Германии) в Цоссен-Вюнсдорфе. Ее активно обрабатывал «наставник» из ЦРУ.

Через две недели после прибытия в Вашингтон Генри Колдер спустился по трапу на летном поле аэропорта Темпельхоф, расположенного в Западном Берлине. Там он взял такси и отправился на Баервальд-штрассе в местное отделение ЦРУ, где в течение часа общался с резидентом. Уже сгущались сумерки, когда он добрался до контрольно-пропускного пункта на границе с Восточным Берлином на Хаусзее-штрассе в контролируемый французами сектор.

Генри остановился перед шлагбаумом. По обе стороны от машины вдаль тянулись ряды колючей проволоки, сверкающей в лучах электрического света. К водительской дверце подошел часовой и велел предъявить документы. Еще двое солдат встали по сторонам.

— Уважаемый есть француз? — осведомился часовой на неестественном английском, который по умолчанию был в ходу на пропускных пунктах.

— Oui. Да.

— Цель поездки?

— В письме все изложено, — ответил Генри. — Я работаю консультантом в СЭВ.

Аббревиатура расшифровывалась как Совет экономической взаимопомощи. Один этот факт уже гарантировал немедленное и пристальное внимание к Генри со стороны Штази, секретной полиции Восточной Германии, и МГБ, Министерства госбезопасности Советского Союза, но другого выхода не было.

Часовой вернул документы.

— Проезжайте.

Шлагбаум поднялся, и Генри Колдер въехал на территорию советской оккупационной зоны.

Он работал в Берлине с самого окончания войны и хорошо знал здесь все закоулки. Даже во мгле наступившего вечера бросалась в глаза унылость советского сектора: серые строения, серые улицы; сквозь холодную морось едва пробивается свет уличных фонарей. Такое впечатление, что за время оккупации выцвели все краски. На каждом шагу взгляд натыкался на груды камней — свидетельства бомбардировок семилетней давности. Большинство зданий несло на себе следы минувшей войны: дыры от пуль, зияющие проломы от снарядов, осыпающиеся фасады. Изредка по улице быстро шли люди в потертых пальто, головы у всех были опущены. Домой они спешили или еще куда?