Ли Чайлд - Триллер

— Вот чем я зарабатываю на жизнь, — бросила она матери, как будто той требовалось подобное уточнение.

И наверху стопки — это Мэгги тоже прекрасно помнила — находилась самая выразительная фотография: сделанный с близкого расстояния снимок картонной коробки, стоящей на кухонной стойке. Эта самая обычная коробка — в таких закусочные продают еду навынос — навсегда останется в памяти Мэгги, особенно ее содержимое: аккуратно отрезанный кусок яблочного пирога, на котором сверху положена окровавленная селезенка убитого хозяина квартиры.

Мэгги вовсе не удивило, что мать позабыла — или заставила себя позабыть — о том инциденте. Такова была ее единственная тактика выживания: все отрицать и очень естественно делать вид, что ничего подобного не происходило и произойти не могло. Иначе как бы она оправдалась, что совершенно не заботилась о своей двенадцатилетней дочери, ежевечерне заявлялась домой пьяная да еще притаскивала с собой «спонсоров»? И только когда один из маминых ухажеров предложил устроить групповуху с участием малолетней Мэгги, Кэтлин О’Делл сообразила, что этими делами лучше заниматься вне дома. Девочке уже в раннем возрасте пришлось научиться самостоятельности. Она выросла одна и только сейчас осознала, спустя много лет после разрыва с матерью, что одиночество для нее ассоциировалось с безопасностью.

Но с тех пор много воды утекло, многое изменилось. По крайней мере, Мэгги в это верила, и на то были причины. Разве могла она еще несколько лет назад помыслить, что они с матерью вот так запросто отправятся в совместную поездку, будут сидеть в забавном ресторанчике и мать закажет яблочный пирог?

Мэгги наблюдала, как Кэтлин прихлебывает кофе, а между глотками откусывает от пирога. На работе агент ФБР Мэгги О’Делл повидала всякого, но вот сейчас перекусывала с матерью, а воображение услужливо подкидывало яркую картинку: прощальный сюрприз серийного убийцы, засунутый в коробку для еды. Черт-те что лезет в голову. Наверное, надо быть проще — как мать — и выкидывать всякую ерунду из головы, но такой уж она уродилась.

Неожиданно Кэтлин указала вилкой куда-то за спину Мэгги. Молча, поскольку это ведь очень невежливо — говорить с набитым ртом. Неважно, что в прошлом в те редкие моменты, когда в Кэтлин просыпался материнский инстинкт, она постоянно твердила дочери, что невежливо тыкать в кого бы то ни было. Мэгги проигнорировала жест матери и даже не пошевелилась — и это тоже было глупо, поскольку таким образом она хотела отомстить Кэтлин за прежнее наплевательское к себе отношение. Тем более в результате мамаша стала только ожесточеннее размахивать столовым прибором.

— Этот парень — настоящий козел, — вымолвила наконец Кэтлин.

Тут уж Мэгги не сдержалась и обернулась посмотреть на «настоящего козла», готовая выступить в его защиту.

С виду он казался слишком обыкновенным, чтобы нуждаться в защите Мэгги. По профессиональной привычке она сразу же дала ему оценку. Высокий мужчина средних лет с редеющими волосами, слабовольным подбородком и в очках в проволочной оправе. На нем была белая оксфордская рубашка не по размеру, так что, как он ни старался аккуратно заправить ее в мятые штаны, она все равно неопрятно выбивалась со всех сторон. Над ремнем нависало намечающееся брюшко, выдающее человека, который проводит слишком много времени в офисе.

Мужчина уселся за стол в одной из угловых кабинок, взял с полочки ламинированное меню и, сгорбившись, стал внимательно его изучать. Одновременно он вынимал из свернутой салфетки столовые приборы. И опять все выглядело совершенно обыденным: ничем не примечательный человек вышел перекусить в обеденный перерыв. Но тут Мэгги увидела с трудом идущую к столу тщедушную пожилую женщину; старушка опиралась на палочку, однако этого явно было недостаточно, поскольку второй рукой она держалась за ограждения кабинок. Тогда только Мэгги поняла, что восклицание матери относилось вовсе не к внешнему виду мужчины — Кэтлин была возмущена его поведением, тем, что он бросил бедную женщину и та была вынуждена самостоятельно ковылять к столику. Он ни на секунду не оторвался от меню, пока старушка с трудом огибала стол и потихоньку, дюйм за дюймом, опускала свое немощное тело на скамейку.

Не желая дольше наблюдать эту картину, Мэгги отвернулась. Ей ненавистна была мысль, что с матерью придется согласиться. Еще более ненавистны были неодобрительные цокающие звуки, которые издавала мать, причем так громко, что их слышали другие посетители ресторана, включая, возможно, и «настоящего козла». Да, забавная ситуация.