Мария Эрнестам - Коктейль со Смертью

Я допила чай и спросила, как дела у Роберта и Габриэллы. Лицо Эйры потемнело от ярости, и я испугалась за ее сердце.

— Я вчера встретила одного из приятелей Роберта с милой и доброй девушкой. Они рассказали, что оба работают и уже накопили денег на маленький домик за городом. Я привела их сыну в пример: мол, вот люди — работают и копят деньги на жилье. И знаешь, что он мне ответил? «У Габриэллы такие красивые волосы». И я заорала, что неважно, какие у нее волосы, важно то, что у нее внутри. Но у этой чертовки, похоже, аллергия не только на животных, траву, орехи и еще черт знает на что, но и на работу. Ей бы жить в теплице, чтобы все подносили на блюдечке.

Эйра кипела от негодования, и ее финский акцент усилился, так что я уже с трудом ее понимала. Слава богу, в этот момент распахнулась дверь кабинета Мартина, и оттуда вышел мужчина средних лет. Брюки без ремня висели на нем мешком, рубашка была засыпана перхотью. При всем при том он окинул меня похотливым взглядом. Мне стало настолько противно, что я даже с ним не поздоровалась. Он нарочно задел меня бедром, направляясь к двери. Мне показалось, будто я вляпалась во что-то омерзительное, и я посочувствовала его бедняге жене, которой приходится терпеть такое в постели. Выходя, это тип улыбнулся мне, обнажив желтые зубы. Меня чуть не вырвало, и я с силой рванула дверь, ведущую в кабинет Мартина.

Это помещение ничем не отличалось от того, где обитала Эйра. Скромная мебель и ничего личного — кроме фотографий на письменном столе. Я невольно взглянула туда. Одна фотография запечатлела его детей маленькими, когда еще ничто не предвещало кошмара, которым обернется их жизнь. Биргитта выглядела здоровой и счастливой, Мартин сидел с детьми на траве. При виде этой идиллической сценки я подумала: зачем Мартин каждый день мучает себя, глядя на нее. Ведь она постоянно напоминает о том, что все могло сложиться иначе. На втором снимке были только сыновья. Четырнадцатилетний Эрик смотрел в объектив настороженно, это выражение появилось у него после рождения младшего брата. Двенадцатилетний Арвид безмятежно улыбался. Глядя на него, трудно было поверить, что за этой безмятежной улыбкой таится необъяснимое желание причинять всем боль. Причем, совершив очередной жестокий поступок, Арвид улыбался еще лучезарнее.

Мартин проследил за моим взглядом, но промолчал. Сев в кресло, он указал мне на другое. Затем убрал со стола документы, которые, видимо, обсуждал с предыдущим посетителем.

— Правда, мерзкий тип этот Эйнар Сален? Ему подошло бы прозвище Сальный. Он один из моих шефов, пришел поинтересоваться, не слишком ли много у нас персонала. И намекнул, что пора «избавляться от излишков». Это же надо! Я понимаю, что в сложившейся экономической ситуации мы не можем оставить всех, но говорить о живых людях так, словно они собаки, которых решили усыпить, это уж слишком!

Мартин явно был в плохом настроении. Он немного выпустил пар, наградив Эйнара Салена метким прозвищем, но я видела, что этот визит его очень расстроил. Мартин был, как всегда, в модной светло-розовой рубашке, но волосы у него растрепались, и пряди падали на глаза. Даже его необыкновенный голос сегодня звучал как-то тускло. Я пробормотала что-то, соглашаясь, и это дало Мартину повод продолжить тираду в защиту униженных и оскорбленных.

— Я редко сужу о людях по внешности, но в случае с Саленом она как нельзя лучше отражает его характер. Это подлое и злобное ничтожество, которое карабкается по карьерной лестнице, топча всех, кто попадается ему на пути. К тому же постоянно интригует, злословит и без зазрения совести присваивает себе чужие заслуги. Не говоря уже о том, как он обращается с женщинами. Но что поделаешь — именно такие типы чаще всего становятся начальниками.

Я снова кивнула, и Мартин наконец перешел к цели нашей встречи:

— Помнишь, я говорил тебе про генетические исследования? Немцы, с которыми я встречался, представляют небольшое биотехнологическое предприятие, которое добилось в этой области серьезных успехов. И хотя сами они утверждают, что работают исключительно на благо науки, результаты их исследований привлекают интерес страховых компаний по всему миру. При этом страны, с которыми сотрудничает предприятие, панически боятся всего, что имеет отношение к био или генной технологии, памятуя времена фашизма, когда с помощью подобных исследований планировали отделять чистые расы от нечистых и решать, кому жить, а кому умереть. Поэтому в Германии подобные предприятия сталкиваются с серьезными трудностями, и многие из них вынуждены были перевести свои лаборатории в США. Немцы, с которыми я общался, тоже рассматривают подобный вариант, но все же обратились ко мне.