Мария Эрнестам: Коктейль со Смертью

Единственным утешением были мысли о самоубийстве. Они не имели ничего общего с «гран финале» [1] Большим концом (итал.). — Здесь и далее прим. перев. , скорее, были просто фантазиями. Обдумав несколько сценариев, я остановилась на одном, на мой взгляд, самом лучшем. Идея пришла ко мне в Германии. На бензозаправке продавался тонкий ярко-красный пластиковый трос с двумя крючьями на концах для транспортировки сломанных автомобилей. Я тут же купила его. На будущее.

Таким тросом можно обмотать шею, а потом зацепить один конец за балконные перила. Но прежде я надела бы синее шифоновое платье, купленное для торжества по случаю окончания курсов бальных танцев, и припудрила бы лицо. Раз, два, три… ча-ча-ча… два, три… ча-ча-ча.

Я представляла, как соседи откроют утром шторы и увидят раскачивающееся на ветру тело. Возможно, развевающийся синий шифон напомнит им крылья ангела. Картина представлялась мне совершенной, а именно к совершенству я всегда и стремилась. Меня наверняка приняли бы за ангела или, в крайнем случае, за инопланетянина, но уж точно не за соседку, повесившуюся на балконных перилах.

— Откуда в тебе столько драматизма? — удивлялась Ребекка, моя давняя подруга, когда мы с ней обсуждали за бокалом вина сценарии самоубийств. С ней можно было свободно говорить о том, что шокировало других людей. Ребекка твердо верила в переселение душ, и смерть ее не пугала. Это она, кстати, посоветовала белую пудру. Я и не знала, что у висельников синеют лица. — А я бы завела машину и спряталась в самом дальнем уголке гаража, как маленькая серая мышка. Чтобы меня не обнаружили случайно дети, — говорила Ребекка. Мы смеялись над этими историями и прощались со словами: «Увидимся на том свете!», не задумываясь всерьез, есть ли он на самом деле.

Вот в каком состоянии я была, когда тот, кто назвался Смертью, вошел в мою жизнь. Даже забавляясь мыслями о самоубийстве, я была не готова к этой встрече. Признаться, поначалу я даже испугалась. Но он все изменил. Позже я поняла, что Смерть никогда не колеблется, решив, что кто-то нуждается в радикальных переменах. Жаль, тогда я этого еще не знала.

К тому времени, как мы с Томом начали встречаться (как красиво это звучит — «встречаться»), у меня за плечами было лишь несколько несерьезных романов и пара бывших возлюбленных. Том же имел три длительные связи, каждая из которых обещала перерасти в семейные отношения, однако ни одна не оправдала его ожиданий. Все романы Тома заканчивались мирно и дружески. На Рождество он посылал бывшим пассиям открытки с добрыми пожеланиями и в ответ получал столь же добрые пожелания, а заодно фотографии мужей и младенцев в шапочках рождественских гномов.

Мы познакомились на конференции в Мюнхене во время одного из пресс-туров, которые шведские турагентства устраивали в надежде заработать больше денег. Меня отправили туда писать статьи о фирмах-участниках. Поручив мне это, редактор вовсе не собирался дать мне возможность отдохнуть. Им руководила элементарная жадность. Он рассчитывал, что на конференции я встречу исполнительного и финансового директоров и еще парочку каких-нибудь важных персон, в тот же вечер получу от них все интересующие нас комментарии и обеспечу редактора материалом в рекордные сроки при минимальных затратах. Это была, конечно, чистой воды эксплуатация, но вполне приемлемая для меня.

В самолете я вольготно развалилась в кресле — место рядом оказалось не занято. Мне нравится ощущение свободы, когда никому не принадлежишь, — такое испытываешь, отправляясь в путешествие. Правило буддистских монахов гласит: «Не имей больше восьми вещей». Следовать ему мне всегда мешала слабость к красивым безделушкам, но в самолете оно оказывалось весьма кстати. Ноутбук, сумочка, газета, плащ, я сама, пакет с едой. Шесть.

Получив довольно странное образование, состоявшее из отрывочных курсов по истории литературы, химии и немецкого языка, я стала журналисткой. Моя карьера началась так: приятель из фармацевтической компании предложил мне писать рекламные тексты, но так, чтобы никто не распознавал в них рекламу. Работа подходила мне идеально: можно было сидеть дома в старых спортивных штанах с чашкой чая (или бокалом вина) и в полном одиночестве писать статьи под музыку Джеймса Тэйлора [2] Джеймс Тейлор (р. 1948) — американский поп-музыкант, певец и автор песен, исполнитель софт-фолк-рока. . Общаться с источниками информации и редакторами я предпочитала по телефону. Все шло так хорошо, что вскоре я получила постоянную работу, а спустя какое-то время открыла собственную фирму. Одна из двух комнат в моей квартирке в Вазастане [3] Район Стокгольма. превратилась в офис. И поскольку заказчиков становилось все больше, чашки и крошки со стола пришлось убрать. Мне стали названивать из разных газет, и необходимость просить работу у нервных редакторов с ограниченными бюджетами отпала сама собой.