Николай БАСОВ - Высший пилотаж киллера

Ну, ладно, это была моя проблема, и я ею уже занимался. Прошел с Воеводиным до самых ворот, провожая телефонистов, и попросил его, едва он запер замок, чтобы он составил мне два списка – сколько-нибудь странных происшествий за последний месяц и всех персон, попавших хоть на пару секунд внутрь дома. Он покивал головой, попробовал было оправдываться, но я сказал, что это преждевременно, может, дело не в нем, а в ком-то еще, и пошел в гостиную.

Поднимаясь по лестнице на второй этаж, я встретил Воеводину. Она доверительно наклонилась ко мне и прошептала, слегка выпучив глаза:

– Они потрясены. Ждут вас в гостиной.

В гостиной было тихо, Аркадия грелась у огня, Березанский тянул какую-то ядовито-зеленую жидкость из стакана. Так в его представлении должны были вести себя настоящие специалисты своего дела там – в нормальной, правильной, киношно-зарубежной жизни. Лишь чуть позже, по запаху я понял, что он пробовал аперитив.

Кроме аперитива, я разобрал еще один запах – страха. Он проник в эту красивую, уютную гостиную, наверное, вместе с «жучками», но не выветрился, когда их унесли. Страх чувствовался в позе Аркадии и Березанского, в моем нервическом настроении, в том, что теперь никто определенно не мог знать – кто из нас друг, а кто только притворяется другом.

В самом деле, верить теперь было трудно, а это отвратительное чувство. Даже Аркадия понимала, что теперь-то находится под подозрением. Она вполне могла переметнуться и продать собственные секреты. Или могло возникнуть что-то еще, например, ее вынудили… В общем, я просто терялся в догадках.

Дошел даже до мысли, чтобы Шеф срочно поставил «наружку» над дочерью Воеводиных, потому что их семью могли как-то прищемить, а в уплату за безопасность потребовали, чтобы Анатолич понатыкал эти микрофончики сам или впустил кого-то…

Нет, решил я, это исключено. Не он, так Воеводина верит во всесилие своей Аркадии, а значит, попросили бы защиты. Кроме того, они слишком законопослушные, а это значит, не верили во всесилие бандитов и непременно проговорились бы. Искать вражеские подходы к нам следовало как-то иначе.

Потом я понял, что стою у окна и смотрю на дворик внизу, потому что не могу смотреть на тех, кто собрался в этой комнате. И что от этого моего невнимания к ним у них только растет и крепнет паническое, совершенно сокрушительное неверие во все на свете. Поэтому я повернулся и твердо сказал:

– Как бы там ни было, для паники нет причины.

– А для шока? – спросил Березанский. Он налил себе уже вторую порцию зеленого пойла. Не слишком ли он рано начинает? К тому же приехал на машине, погореть может – менты объявили какой-то месячник, как в прежние времена.

– Ну а вы-то что скажете? – спросила меня Аркадия, указывая на кресло недалеко от себя.

Я пожал плечами, сел. Вид у нее был не очень, она как-то поблекла за то время, что я вел это дело. Тяжесть грехов – настоящих или вымышленных – заставляла ее мучиться, высасывала из нее силы. К тому же она за что-то опасалась, как мне казалось, не за свою жизнь.

– Как давно вы делали чистку в своем доме? – спросил я.

– Чистку? Ах, вы имеете в виду вылавливание этих… микрофонов? – Она подумала. – Я проворачиваю эту операцию по просьбе Владлена, – она кивнула в сторону адвоката, – раз в три месяца, не чаще. Последний раз это было… Да, полтора месяца назад.

Это было не так плохо. Хотя в нашем деле и пары дней было достаточно, чтобы погубить не только всю мою заслуженную блатную репутацию, но и расследуемое дело.

– Кого вы можете подозревать в установке «жучков», Аркадия? Подумайте и скажите – кто?

Она задумалась, наморщила даже свой лоб. Потом вздохнула и звякнула колокольчиком. Когда Воеводина вошла в комнату, она попросила совершенно расстроенным голосом:

– Галина, подавайте завтрак.

Березанский, как мне показалось, вздохнул с облегчением. Что ни говори, а доля подозрений падала и на него. Я встал и сказал:

– Пойду вымою руки.

У себя в комнате я пристегнул кобуру и вставил туда замечательную штуку – «пушку», стреляющую резиновыми пулями. Она не убивала, но сила ударов была такова, что почти каждого вырубала с гарантией.

Я и сам не мог объяснить, почему так повел себя. Почему даже тут, в доме, где мне не грозила никакая видимая опасность, решил ходить вооруженным. Наверное, это возникло из-за провала всей моей предыдущей работы. Наверное, я просто потерял ориентировку и, как и было положено, хватался за оружие, прежде чем начать думать.