Крис Муни - Жажда мести

– Когда требуется.

– Тогда, возможно, ты захочешь попросить у парня наверху несколько внеплановых одолжений. Потому что нам понадобится настоящее чудо.

Майк Абрамс сидел в тени на заднем дворике. Боковым зрением он видел Джека, вышагивающего по траве. Вдали урчала газонокосилка.

Майк знал, что лучшим решением было бы заставить Джека выложить карты. Но его так просто не расколешь. Нет гарантии, что, даже успокоившись, он заговорит. Джек терпеть не мог говорить о себе. Его настоящие чувства и мысли были словно закрыты стеной. А если он все-таки говорил, то слова были выверены, чтобы никто – не приведи боже! – не смог заглянуть ему в душу. Единственным человеком, у которого был доступ в этот секретный мир, была Аманда.

Многим людям в той или иной степени присуща эта черта, всем приходится бороться с прошлым. Но скрытность Джека была буквально патологической.

– Сколько это еще займет времени?

Майк поднял голову. Джек стоял в паре метров от него, вглядываясь в окно спальни.

– Не знаю, – ответил Майк.

– Они перевернут спальню вверх дном. Что они, мать твою, ищут?

– Я не знаю, – повторил Майк.

На самом деле, похоже, Джека беспокоило не это. Но спрашивать было бесполезно, поэтому Майк просто ждал. Ответ пришел десять минут спустя.

– Ящика нет, – сообщил Джек.

– Какого ящика?

Джек не ответил. Майк подождал. Справа за сетчатым забором соседский мальчик играл теннисным мячиком с черным щенком. Он несколько минут наблюдал за ним, пока Джек снова не заговорил.

– Он был на чердаке. Сукин сын спер его.

– Что было в ящике? – поинтересовался Майк.

– Мой свадебный альбом, фотографии, свидетельство о смерти. Ее наволочка, она до сих пор пахнет Амандой… – Джек замолк.

Майк ждал. Не стоило вытягивать из него слова. Его можно было ударить фактами, чтобы продраться сквозь упрямство и чересчур прямолинейные подходы к решению проблем, но следовало подождать, чтобы он пришел сам.

– Там был дневник, – добавил Джек.

«Дневник?» – удивленно подумал Майк.

– И как давно ты его ведешь?

– Я не веду дневник.

– Ты не хочешь мне сказать?

Джек повернулся к Майку.

– Это дневник из Оушн-Пойнт.

Майк обрадовался, что на нем были солнцезащитные очки. В противном случае Джек мог бы заметить в его глазах страх и удивление.

– Этот дневник… – начал Майк. – Психиатры заставили тебя вести его? Это было частью лечения?

Джек кивнул. Он отвернулся и быстро заморгал, как человек, который пытается как-то воспринять ужасные новости.

– Что в нем было?

Джек выглядел совсем больным.

– Все.

Майк знал историю Джека, был осведомлен о некоторых личных моментах, скрытых от посторонних. Он смотрел на дорогу и думал. Все те мысли Джека теперь попали в руки психопата. Если Песочный человек захочет поделиться частью из них с газетчиками…

Майк поежился. Внезапно ему перехотелось думать.

Резко, словно выстрел, хлопнула задняя дверь. Агент Роджер Симпсон, высокий мужчина со светлым ежиком волос, сбежал по ступенькам и направился к ним.

– Прошу прощения, что прерываю… – обратился он к Джеку. – Но мы нашли кое-что, на что вам следует взглянуть.

Аманда улыбается на фоне заката.

Она стоит, держась руками за перила, маленькие пальцы с красным маникюром крепко держатся за сетку, когда нос корабля ныряет в воды Карибского моря и снова устремляется в небо. Концы рубашки с бахромой завязаны узлом под грудью, и ветер раздувает ее. Лицо у Аманды цвета корицы. Гладкая кожа буквально светится в лучах заката, а голубые глаза такие чистые и яркие, как вода за бортом. В ней чувствуется обещание незабываемых событий и радости.

Аманде двадцать два года, и они в первый раз едут вместе на Сан-Мартин. Они влюблены.

Аманда берет бутылку местного пива и делает глубокий глоток. Джеку все еще не по себе. Сердце стучит с такой силой, что голова идет кругом и внутри все холодеет, словно перед прыжком с парашютом.

– Аманда!

Она глядит на него – сначала налицо, а потом на коробочку в его руках – и замирает. На долю секунды его охватывает страх, что она отчаянно ищет повод сказать «нет»: что они еще слишком молоды, что она еще не готова, что она хочет немного погулять после колледжа, ну ты понял, посмотреть мир и все такое. Извини, Джек, мне очень жаль…

Потом ее глаза наполняются слезами, лицо озаряет улыбка, которая гонит сомнения и страх из его сердца. И только так, как умеет она одна, Аманда склоняется к нему, словно к потерявшемуся ребенку, притягивает его к себе и обнимает. Он ощущает тепло ее кожи сквозь футболку, слышит запах соли в ее влажных волосах и аромат ее духов. Она прижимается лицом к груди Джека. Ее слова уносит ветер: