Владимир Гриньков - Телохранитель Каина

Похоже, что Китайгородцев рассказывал ей вещи какие-то совсем невообразимые.

– Вы поражены? – спросил Китайгородцев. – Вы считаете, что Глебу подобное несвойственно? Что он не мог шантажировать Стаса?

– Я думаю, что он способен, – после паузы признала собеседница. Она будто взвесила все «за» и «против», прежде чем ответить. Добавила: – Что-то есть в его характере такое. Какая-то гнильца.

Как она к нему беспощадна. Бывших жен не надо бы привлекать к делу в качестве свидетелей. Такого насвидетельствуют, что бывший муж не отмоется потом.

– Значит, мог? – проговорил Китайгородцев. – А как, по-вашему, на шантаж отреагировал бы Стас?

– Он Глеба не уважает, – задумчиво сказала Нина Петровна. – Так что была бы ссора, я думаю.

– А Стас горяч? Он вспыльчивый?

– Очень! Такие вспышки гнева! Я лично видела.

Кажется, до сих пор она пребывала под впечатлением от увиденного, невзирая на давность лет.

– А мог бы Стас убить? – прямо спросил Китайгородцев.

Нина Петровна посмотрела ему в глаза, и он заподозрил, что для нее их разговор – слишком откровенный. Сейчас скажет, что ни за что и никогда. И еще – как ему такое в голову могло прийти…

Но вместо этого она совершенно неожиданно для Китайгородцева сказала:

– Мне кажется, на убийство способен каждый человек.

Это было равносильно признанию того, что Стас способен на убийство. Китайгородцев не успел ничего сказать в ответ, а женщина, расценив его молчание как несогласие, спросила, глядя в глаза Китайгородцеву с укором:

– Или вы думаете, что вот лично вы не способны никого убить?

Китайгородцев дрогнул, ужаснувшись.

– И вы убьете, – сказала Нина Петровна с необыкновенным спокойствием. – Если случится в жизни такая необходимость.

Она не ведала, что творила. Она пророчествовала, не отдавая себе отчета в том, что говорит.

– Простите, мне надо идти, у меня урок, – сказала Нина Петровна, обнаружив, что иссяк поток спешащих к школе учеников.

Последние, те, кто опаздывал, пробегали мимо, и не каждый в этой гонке здоровался с Ниной Петровной, не замечали учителя.

– Я вас провожу, – предложил Китайгородцев. – Еще хотел спросить. Вы знаете в роду Лисицыных такого человека, как Михаил?

– М-да, – протянула неуверенно женщина, явно сомневаясь.

– Он обладает даром гипноза.

– Да! – вспомнила Нина Петровна. – Михаил! Помню! А как же!

Значит, это правда.

– Он действительно гипнотизер? – спросил Китайгородцев.

– Да.

– Вы его видели когда-нибудь? Или только слышали о нем?

– Видела.

– При вас он проделывал такие штуки? Я имею в виду гипноз.

– Нет, при мне ни разу. Но мне говорили.

– Кто?

– Все.

– Глеб?

– И Глеб, и Стас, – сказала Нина Петровна. – И Наталья Андреевна.

– И генерал Лисицын?

– Тоже, наверное, – пожала женщина плечами.

– Вы его знали?

– Георгия Александровича? Да. Хороший человек был.

– Он умер?

– Уже давно. Примерно десять лет назад.

– На похоронах вы были?

– Нет.

– А Глеб?

– Глеб был.

Они уже дошли до дверей школы.

– Сколько у вас сегодня уроков? – спросил Китайгородцев.

– А что?

– Я бы хотел еще с вами встретиться, поговорить.

– Знаете, вы не обижайтесь, но у меня совсем нет времени.

Она хотела бы никогда больше с Китайгородцевым не встречаться. Ни под каким предлогом.

– Я вас надолго не задержу! – клятвенно заверил Китайгородцев.

– У меня действительно много забот, – Нина Петровна даже заставила себя скупо улыбнуться, будто просила простить ее за неуступчивость. – Я одна, и все хлопоты на мне. Планы каждый день писать нужно к урокам, готовить и стирать. А у меня взрослый сын, я кручусь, как белка в колесе. Тут у нас семейный праздник – это тоже хлопоты.

Махнула рукой. Вам не понять моих проблем, мол.

Было слышно, как в школе зазвенел звонок.

– Простите! – быстро сказала Нина Петровна.

И скрылась за дверями школы.

Утром дядя Степа проснулся, увидел в своем доме незнакомых людей и нисколько этому обстоятельству не удивился. Возможно, подобное уже не раз в его жизни случалось: накануне застолье начиналось в одной компании, потом собутыльники менялись, одни уходили, другие приходили, пьянка продолжалась, лиц уже не различишь, а утром смотришь – кто такие? А какая разница? Не любопытно, в общем.

Дядя Степа загремел посудой в поисках оставшейся водки. Как часто это и бывало – безрезультатно.

– Где твои гости? – спросил Стас Георгиевич.