Владимир Гриньков - Телохранитель Каина

Он каждый вечер пьет чай.

Это чай. Китайгородцев крепко спит. И Хамза заснул за рулем.

Чай-дурман.

В этот вечер Китайгородцев отказался от ужина. Погремел тарелками, изображая кухонную суету, но ни к чему съестному не притронулся. Лег спать голодным. Ворочался, прислушивался к звукам в доме. Полная тишина. Он не провалился в сон, как вчера или позавчера, но не понимал – это оттого, что не поужинал и чаю этого странного не выпил, или бессонница связана с напряжением, которое поселилось в нем.

Ждал он долго. Сон не шел. Китайгородцев уже понимал, что сегодняшнее его состояние сильно отличается от того, что он испытывал накануне.

Шагов он не слышал. Настолько тихо подошел человек к двери. И сразу – скрежет ключа по замку. Не сумел попасть в темноте в замочную скважину с первого раза. Китайгородцев на ночь закрывал дверь изнутри. Человек открыл замок, толкнул дверь, она бесшумно распахнулась, повернувшись на хорошо смазанных петлях.

В коридоре свет был тусклый, и Китайгородцев разглядел только силуэт человека в дверном проеме. В нем он распознал Михаила. Тот проходить в комнату не стал. Стоял в дверях и, похоже, вслушивался. Китайгородцев дышал ровно, как дышит спящий человек.

Михаил постоял так какое-то время, потом закрыл дверь. Китайгородцев слышал, как щелкнул запираемый замок. И больше – никаких звуков. Словно никого и не было.

Китайгородцев бодрствовал еще несколько часов, но ничего не происходило.

Под утро его сморил сон.

Несмотря на голод, завтракал Китайгородцев без удовольствия.

Он долго выбирал, что будет есть. Отказался от колбасы, сыра, выпечки, картофеля и других овощей.

Он без доверия относился сейчас к продуктам, в которые что-нибудь можно добавить, вколоть шприцем, к примеру. Надо брать только то, что надежно упаковано.

Печенье. Нет. Упаковка нарушена. Пакет кефира. Открыт.

Шпроты в масле. Консервная банка, вроде бы не придерешься. Но без хлеба есть просто невозможно.

Куриные яйца. Стопроцентно надежный вариант, как представлялось Китайгородцеву. Внутрь ничего не подсыплешь, не нарушив скорлупы. Можно яичницу пожарить.

Китайгородцев поставил на плиту сковороду. Масло. Сливочное? Нет. Подсолнечное? Бутылка распечатана. Значит, тоже нельзя.

Китайгородцев позавтракал сырыми яйцами. Кофе выпил. Без сахара. И даже кофе был под подозрением.

Ночью прошел сильный дождь, и на верхней площадке ведущей в дом лестницы, перед входной дверью, образовалась обширная лужа. Михаил лужу метлой сметал вниз по лестнице, будто это не вода была, а какой-нибудь мелкий мусор.

– Доброе утро, – сказал Михаил, завидев Китайгородцева.

– Доброе утро, – вежливо ответил Китайгородцев.

– Погода-то, а?

– Да, – подтвердил Китайгородцев.

– Дождь был сильный.

– Осень.

– Это в последний раз потеплело перед морозами. В следующий раз ляжет снег.

– Да, – не стал перечить Китайгородцев.

– Нога не ноет на такую погоду?

– Нет.

– Или ежели не так ее поставишь ненароком? Или во сне, допустим, неловко повернешься?

– Нет, не тревожит. Я крепко сплю, – сообщил Китайгородцев.

Точно, опаивает его чем-то этот Михаил. Сомнений уже практически не было.

В обед Китайгородцев съел несколько сырых яиц и банку говяжьей тушенки, которую нашел в холодильнике. Часть продуктов он варварски уничтожил, что-то слив в раковину, а что-то спустив в унитаз, – чтобы какой-то расход продуктов в холодильнике наблюдался, а иначе могут возникнуть подозрения.

Его одолевала сонливость. Он объяснял это тем, что ночью спал мало, а сейчас за окнами была промозглая осенняя погода, что никак не способствует бодрому состоянию.

Китайгородцев не стал противиться и прилег, чтобы отдохнуть. Дневной сон представлялся ему более предпочтительным, чем ночной. Ночью он намеревался бодрствовать.

Заснул Китайгородцев быстро, проспал несколько часов, открыл глаза, когда за окном уже было почти темно, и едва ли не первое, о чем он подумал после пробуждения, было вот что: он осознавал, что его дневной сон был чутким и он мог бы проснуться от малейшего шороха. Совсем иные ощущения, не такие, как ночью. То, что с ним происходило по ночам, даже трудно сном назвать. Это не сон, это беспамятство какое-то.

Он заварил себе свежий чай, как делал это каждый вечер в прежние дни. Важно, чтобы ничто не вызывало подозрений.

Китайский чай зеленый байховый.