Алексей Евдокимов - Ноль-Ноль

Витька рванул. Не на улицу, а вбок, в темень, к детской площадке.

Фары джипа широко махнули по двору. Витька вмазался плечом в стойку качелей, чудом не сверзился в песочницу, взлетел по трясущейся сетке забора и обрушился в крапиву по другую его сторону. Зассанная непроглядная щель между гаражами. Тылы какой-то котельной: в распахнутом окне, забранном толстой решеткой, — яркий люминесцентный свет, слышны гудение и рокот.

«…Зря я во все это полез. Может, я правда — того?..» — пискнул вдруг внутренний голосок — впервые за все это время. То есть не совсем впервые — впервые столь определенно…

Так, куда?..

Он подался в проход между котельной и соседней такой же одноэтажной постройкой с такими же зарешеченными, но темными окнами. Он был у самого его конца, когда впереди послышался мотор и полыхнули фары. Витька развернулся и рванул назад.

Свернул наугад, направо, за постройку, споткнулся в темноте о валяющуюся покрышку — ффак!.. — ободрал левое предплечье об асфальт. Поднялся, побежал… остановился, задыхаясь.

Тупик. Автомобильный остов. С одной стороны, за забором, строительный котлован, все голо, горят дежурные лампы. Напротив — глухие безоконные стены смыкаются углом. На одной из них, более высокой, метров пятнадцати (минимум) — пожарная лестница. Ни о чем не думая, просто не будучи в состоянии, Витька полез.

Ладони и подошвы скользили по ржавому жирному крошеву; плохо закрепленная лестница ходила ходуном. Колени бились о перекладины. Один раз он чуть не сорвался. За шумом собственного заполошного дыхания он все-таки слышал голоса внизу. Он не смотрел туда… не смотрел… не смотрел…

Ессссть…

Толевая обширная плоская крыша. Светлеющее небо. Несколько секунд он стоял на коленях, хлюпая выкипевшими легкими. Железный привкус во рту, ноют десны, слюна, как густые сопли.

Судя по гулкому судорожному полязгиванию, ЭТИ лезли следом. Витька огляделся, не в силах сдерживать панику, взбухающую над диафрагмой, как опара, как ноздреватая шапка убегающего молока. Поодаль из крыши торчала некая невысокая надстроечка, рубка. Он рванул к ней, завернул за угол. Дверь без ручки, покоробившаяся филенка. Кажется, открывается внутрь. Отскочив на пару шагов, он врезал в нее всем телом, не чувствуя боли. Еще раз…

Ни хера не видать… Единственное, чем он мог подсветить себе — экранчиком мобилы. По узенькой крутой грязной лестнице, спотыкаясь, Витька спустился на несколько пролетов; увидев на площадке приоткрытую дверь, сунулся в проем. Коридор, что ли?.. Эхо, шатающееся между голых стен; сырой, прелый цементный запах, мусор на полу.

Он свернул за какой-то угол, остановился. Ага, суки, идут…

Стараясь, по возможности, бесшумно перекатываться на подошвах, погасив экранчик, чтобы не выдавать себя светом, и оттого совсем вслепую он куда-то брел, налетая на стены, въезжая ногами в нераспознанную дрянь. Саднило и мокло стесанное предплечье. Сердце частило паровозным кривошипом на полном ходу.

ЭТИ тоже осторожничали: их шепчущие переговоры и вкрадчивые шаги вплетались в шорох крови в ушах; мутные сполохи фонариков в отдаленных проемах мешались с ползающими перед глазами цветными кляксами. В какой-то момент Витька застыл на месте: вдруг не найдут?.. — но тут же понял, что надеяться на это не стоит. Время и численность были на их стороне. Из брезжущих то за одним, то за другим поворотом окон тянуло белесой синевой, местами уже можно было разглядеть конфигурацию комнат, контуры геометрического хлама по углам.

Вдруг ударило: телефон! Как они еще не доперли просто набрать его номер и найти по трезвону?.. Он пляшущими пальцами, не видя, отколупал крышку, выцарапал сим-карту, отшвырнул.

Шаги и голоса зашаркали, забубнили вдруг совсем близко, на стену прыгнуло круглое, с дыркой посередке световое пятно, вынимая на миг из потемок распахнутый выпотрошенный электрощит. Витька, рефлекторно пригнувшись, посеменил в ту сторону, где угадывались утренние окна.

Наверное, ЭТИ его услышали: голоса за спиной сделались громче, заметались фонарики. Витька наддал, уже не хоронясь. Позади гаркнули, посыпался топот.

Он вылетел в длинный коридор, по правую сторону которого тянулись окна с частично выбитыми стеклами в двойных рамах, по левую — редкие двери. И дверь в конце. Он добежал, толкнулся — заперто. Открывалась она в его сторону — не выбьешь.

Витька выглянул в окно — прямо из-под него уходила стеклянная крыша перпендикулярной пристройки. Он бешено задергал ржавый шпингалет, затряс тугую облупленную раму. Сбоку его ослепил электрический луч. Со всхлипом, с надсадным кряхтеньем, сыпя мусором и содрогаясь, оконная створка подалась, впуская ветер.