Майкл Коннелли - И ангелов полет

— Что еще было в карманах?

— Четвертак.

— Четвертак?

— Да, монета в двадцать пять центов. Столько стоит поездка на Энджелс-Флайт. Наверное, для этого он ее и припас.

Босх кивнул.

— А во внутреннем кармане пиджака было письмо.

Босх уже забыл о том, что Гарвуд упоминал о письме.

— Дай посмотреть.

Хоффман снова порылся в коробке и выудил еще один пластиковый мешочек, в котором лежал конверт. Прежде чем достать конверт из пакета, Босх внимательно осмотрел его с обеих сторон. Написанный от руки адрес офиса Элайаса. Обратный отсутствует. В левом нижнем углу отправитель написал «лично и конфиденциально». Босх попытался рассмотреть почтовый штемпель, но при тусклом освещении буквы сливались. Вот если бы у него была с собой зажигалка...

— Из твоих краев, Гарри, — заметил Хоффман. — Голливуд. Отправлено в среду. Получил, наверное, в пятницу.

Босх кивнул, повернул пакет и посмотрел на другую сторону. Конверт вскрыли аккуратно, разрезав сверху. Вероятно, Элайас сделал это в своем офисе, а уже потом, прочитав, положил в карман. Узнать, заглядывал ли в конверт кто-то еще, было невозможно.

— Его открывали?

— Мы — нет, а что было до нас, я не знаю. Похоже, первые детективы увидели имя на конверте и только тогда поняли, кто убит. Но читали ли они само письмо, мне неизвестно.

Босху очень хотелось сделать это прямо сейчас, но он знал, что должен подождать более подходящего момента.

— Его я тоже возьму.

— Бери, Гарри, только не забудь расписаться. И за ключи тоже. В ожидании, пока криминалист достанет из чемоданчика бланк, Босх убрал оба пакета в кейс. В этот момент к нему подошел Частин.

— Кто сядет за руль, ты или я? — спросил Босх, закрывая дипломат. — Я здесь на слике. Какая у тебя?

— Обычная. Едва ползает, зато на улице на нее никто не обращает внимания.

— Это хорошо. У тебя есть мигалка?

— Есть. Даже нам, ребятам из ОВР, приходится иногда отвечать на вызовы.

Хоффман протянул ему бланк и ручку, и Босх поставил в положенном месте свои инициалы.

— Поедем на твоей.

Они зашагали по Калифорния-Плаза к припаркованным машинам. Босх снял с ремня пейджер и проверил, все ли в порядке.

Индикатор светился зеленым. Никаких сообщений не поступало. Он посмотрел на высящиеся над площадью башни, прикидывая, не могли ли они помешать жене связаться с ним, но тут же вспомнил, что сообщение от лейтенанта Биллетс прошло без помех. Босх пристегнул пейджер к ремню и постарался думать о другом. Частин подошел к старенькой красно-коричневой «ЛТД», которая, несмотря на возраст, смотрелась так же внушительно, как «пинто». По крайней мере, подумал Босх, она не черно-белая. — Открыто, — сказал Частин.

Босх обошел машину и сел справа. Достал из кейса сотовый и, позвонив в центральную диспетчерскую, узнал номер департамента автотранспорта. Ему назвали адрес убитого, его возраст и продиктовали номера двух автомобилей, «порше» и «вольво», зарегистрированных на имя Говарда Элайаса и его жены. Элайасу было сорок шесть лет. Нарушений за ним не числилось. Босх подумал, что адвокат был, наверное, самым осторожным в городе водителем и меньше всего на свете хотел бы привлечь к себе внимание какого-нибудь патрульного полицейского. И какой тогда толк раскатывать на «порше»?

— Болдуин-Хиллз, — сказал он, складывая телефон. — Ее зовут Милли.

Частин включил двигатель, воткнул в розетку «палец» от мигалки и поставил ее на приборную панель. Улицы были пусты, и машина быстро понеслась к автостраде номер 10.

Некоторое время Босх молчал, не зная, с чего начать, как попытаться сломать лед, сковывавший их с Частином отношения. Они были давними врагами. Дважды Частин расследовал действия Босха, и оба раза с Босха снимали обвинения, но лишь после того, как Частина вынуждали отступить. Иногда Босху казалось, что противник объявил ему вендетту. Детектив из ОВР не испытывал ни малейшего облегчения, очистив от подозрений коллегу-копа. Ему нужен был скальп.

— Я знаю, что ты делаешь, — сказал Частин, когда они выехали на автостраду и повернули на запад.

Босх посмотрел на него и, пожалуй, впервые обратил внимание на то, как они похожи: темные, с пробивающейся сединой волосы, темно-карие глаза, густые усы, поджарая фигура. Частин мог бы сойти за его зеркальное отражение, но при этом Босх никогда не видел в нем потенциальную физическую угрозу, ту угрозу, которая исходила от него самого. Наверное, потому, что Частин держался иначе. Босх всегда казался человеком, который, боясь, что его могут загнать в угол, дает всем понять, что не позволит такому случиться.