Майкл Коннелли - И ангелов полет

— Да, Гарри, вчера ты ел медведя, сегодня медведь ест тебя.

— Верно. Уезжаешь?

— Ага, капитан сказал, что нам тут нечего делать.

Босх подошел ближе.

— Есть чем поделиться? — тихо спросил он.

Шихан пристально посмотрел на вагончик, словно только теперь задумался о том, кто же мог убить двух лежащих в нем людей.

— Ничего особенного. На первый взгляд и так все ясно, а что именно, ты и без меня знаешь. С другой стороны, тебе ведь все равно придется отрабатывать все версии, да?

— Ты прав. Можешь предложить, с кого начать?

— Ага, с меня. — Он широко улыбнулся. — Уж очень сильно он мне не нравился. Знаешь, что я сейчас собираюсь сделать? Найду магазинчик и куплю бутылку самого лучшего ирландского виски. Устрою себе небольшой праздник, Иеронимус. Потому что Говард Элайас был еще тот сучара.

Босх кивнул. Копы редко употребляли это слово. Они часто его слышали, но не пользовались им. Обычно его приберегали для самых крайних случаев, и когда произносили, это означало одно: человек перешел все границы, не уважает служителей закона, а следовательно, правила и порядки всего общества. Так называли, например, тех, кто убивал полицейского. И частенько адвокатов защиты. Имя Говарда Элайаса тоже значилось в списке последних. Точнее, оно стояло в самом верху.

Шихан махнул рукой и зашагал через площадь. Натягивая резиновые перчатки, Босх повернулся к вагону. Криминалисты уже закончили работу с отпечатками, и внутри горел свет. Одного из них, мужчину по фамилии Хоффман, Босх узнал. Хоффман работал с практиканткой, о которой ходили самые разные слухи. Это была симпатичная азиатка с внушительным бюстом. Как-то Босх услышал разговор двух детективов, обсуждавших ее достоинства и ставивших под сомнение их подлинность.

— Гэри, войти можно? — спросил он, просовывая голову в дверь.

Хоффман, искавший что-то в ящичке для инструментов, кивнул:

— Можно. Мы уже сворачиваемся. Дело твое?

— Теперь мое. Чем порадуешь?

Босх поднялся в вагон. Райдер и Эдгар последовали за ним. Увидев деревянные сиденья, установленные по обе стороны от прохода, Босх вспомнил, какими жесткими они казались ему в детстве.

— Боюсь, что ничем. Чистая работа.

Босх кивнул и, сделав несколько шагов, остановился перед первым телом. Со стороны могло показаться, что он изучает музейную скульптуру. Каталина Перес уже не была для него человеком, и Босх изучал детали, анализировал впечатления. Взгляд его отметил и пятно крови, и оставленную пулей дырку в футболке. Выстрел действительно оказался смертельным. Размышляя об этом, Босх представил убийцу, стоящего на ступеньках в двенадцати футах от жертвы.

— Надо же так попасть, да?

Это была та самая практикантка. Босх посмотрел на нее и кивнул. Он подумал о том же: стрелявший явно имел опыт в обращении с оружием.

— Мы, кажется, не знакомы. Привет, я Салли Тэм.

Они обменялись рукопожатием, не снимая перчаток. Он назвал себя.

— О, — сказала Салли, — а я о вас уже слышала. Дело с вареными яйцами, да?

— Нам всего лишь повезло.

Босх чувствовал, что славы ему перепало больше, чем он того заслужил. Причиной такой популярности стала репортер из «Таймс», написавшая статью, в которой способности и достижения Босха оказались преувеличены до такой степени, что он выглядел неким дальним родственником Шерлока Холмса.

Ткнув пальцем за спину Тэм, Босх сказал, что ему надо посмотреть на второе тело. Девушка посторонилась, и он протиснулся мимо, с трудом избежав контакта с ее выпуклостями. Салли уже знакомилась с Райдер и Эдгаром. Босх опустился на корточки перед телом Говарда Элайаса.

— Не передвигали? — спросил он у Хоффмана, стоявшего у ног убитого, рядом со своим чемоданчиком.

— Совсем немного. Переворачивали, когда проверяли карманы, но потом вернули в исходное положение. Хочешь посмотреть — на сиденье у тебя за спиной несколько снимков. Их сделали люди коронера еще до нашего приезда.

Босх повернулся и увидел фотографии. Хоффман был прав. Тело находилось в том же положении, что и тогда, когда его только обнаружили.

Он повернул голову убитого, чтобы изучить раны. Все выглядело так, как описал Гарвуд. Входное отверстие на затылке было контактной раной. Даже запекшаяся на волосах кровь не помешала увидеть пороховые ожоги. А вот рана на лице была чистая, хотя это совсем не означало отсутствия крови — ее-то как раз хватало. Отсутствовали ожоги на коже. Эта пуля была выпущена с некоторого расстояния.