Михей Натан - Боги Абердина

От железнодорожного вокзала мы пешком пошли на Карлов мост и остановились у входа в арочный каменный подземный переход. Перед нами простирался покрытый снегом мост, заполненный туристами, национальность которых было трудно определить. Некоторые прижимались к ограждениям и смотрели вниз, на медленно текущую темную реку. Другие сами текли человеческой волной. Справа от нас оказалась статуя Иисуса на кресте, она помещалась рядом с газовым фонарем. Под ним у столиков стояли уличные торговцы, продавали шапки, маленькие флажки, открытки и рисунки без рамок. Вдали, словно задумчивый король, осматривающий свои владения, стоял замок Градчаны, в небо взмывали шпили. Он был темным и древним, по обеим сторонам виднелись более изящные высокие шпили собора святого Вита.

Мы с Артом стояли у начала моста, холодный ветер развивал наши волосы. Мы подняли багаж на плечи и пошли через мост. Темно-серые тучи казались почти черными, приближались и вскоре нависли у нас над головами.

Если Париж был смесью космополитической современности и европейской истории, причем склонялся к первому, то Прага, которую я увидел зимним утром, казалась городом временного застоя. Лишь иногда здесь встречались какие-то американские черты. Мимо нас проходили туристы в джинсах и толстых лыжных куртках. Казалось, они не обращают внимания ни на кого, кроме торговцев, стоявших вдоль дороги. То и дело на стенах моста попадались скульптуры: турок в клетке, Дева Мария с Иисусом на руках, массивная горгулья с прищуренными глазами и высунутым языком. Со всех сторон возвышались башни в готическом, барочном и романском стилях. Они стояли рядом с простыми каменными домиками. Нове Место — Новый Город за нашими спинами был наполнен соборами и церквями, с куполами и шпилями, а впереди открывалась Маластранская площадь. В той стороне тоже возвышались соборы и церкви, только отсутствовал столь же внушительный замок, как Градчаны.

В конце моста мы прошли еще под одной аркой. Эта протянулась между двумя башнями неравной высоты, построенными в романском стиле. Слева и справа от меня на берегах реки Влтавы возвышались дома, окрашенные в бледно-желтый цвет с темно-бордовыми и красными черепичными крышами. Темные окна были закрыты от холода, из труб в утреннее небо поднимался дым. Ко мне подошел человек в зеркальных очках и кожаной куртке и ткнул мне в грудь рекламным проспектом ночного клуба. У женщины, которая шла перед нами, ветром сорвало шляпку, ей пришлось бежать за ней по улице; каблуки стучали по камням. Мимо пронеслось небольшое такси, почти сразу же за ним проехал красный трамвай, предупредительно сигналя. Туристы пассивно смотрели из окон, словно сидели перед телевизором. Я слышал вой ветра, звук от развевающегося длинного пальто Артура, а также гул различных голосов вокруг. Говорили на английском, чешском, французском, немецком. Мои собственные шаги гулко отдавались от булыжников. Дети бегали и смеялись, играя у берега. Один бросил в другого снежок, тот завизжал и бросился прочь, раскрасневшийся и смеющийся.

Наш путь продолжался вдоль трамвайных путей. Небо оставалось темным, но прямо над головой тучи расступились. Сквозь этот проем пробивался слабый лучик солнца. У меня возникло сильное ощущение дежа вю. Меня окружали бастионы и крепостные валы, средневековая вертикальная планировка с устремленными вверх зданиями. Это была Европа, причем такая, как я себе представлял.

Мы пошли вверх к Маластранской площади, мимо близко стоящих друг к другу домов, которые возвышались по обеим сторонам узкой улочки, и остановились перед церковью святого Николая. Из открытых дверей выходили люди. Американцы в голубых джинсах фотографировали, показывали на зеленый купол и шпили с крестами наверху. Мы продолжили путь вверх, завернули за угол и увидели небольшой указатель, прикрепленный к черному с зеленоватым налетом газовому фонарю. На нем значилось «Нерудова».

— На этой улице жил Моцарт, — сообщил Арт, до верха застегивая пальто.

Снова пошел снег, и вместо легких невесомых снежинок вскоре стали падать тяжелые мокрые хлопья. Затем над головой поразительно вспыхнул свет, озарив раздутое брюхо штормовых туч. Последовал раскат грома. Я оглянулся на Карлов мост и реку Влтаву и представил, как артиллерия Габсбургов осыпает город градом пушечных ядер. Мне пришлось пригнуться, сопротивляясь встречному ветру, и следовать за Артом, глядя на ботинки.

Мы завернули еще на одну короткую узкую улочку, а потом вышли из тени на центральную. Мимо нас проносились машины. Впереди возвышалось большое современное здание, жутко имитирующее окружающие его романские и готические. Внизу находилась новая, недавно выложенная и покрашенная стоянка для автомобилей. Две одинаковые башни располагалась по обеим сторонам трехскатной крыши. Фасад блестел, весь покрытый окнами. Некоторые были освещены, другие оставались черными. Служащие в серых курках до талии много перемещались вокруг. Они заносили багаж в гостиницу, выносили его. Ходили они быстро и уверенно, напоминая хорошо вымуштрованных солдат.