Михей Натан - Боги Абердина

Внезапно самолет подбросило, потом он резко опустился вниз.

— В этом есть какое-то шарлатанство, — казалось, на Артура турбулентность совершенно не влияет. — Но его успех врача был поразительным. Он вылечил маркграфа Бадена от дизентерии. Для этого Парацельс перемалывал и растирал полудрагоценные камни и добавлял немного того самого «универсального лекарства», а затем готовил настойку.

Я попробовал прочитать первые несколько страниц, но не мог сконцентрироваться. Последовала новая серия толчков, словно мы на полной скорости неслись по ухабистой дороге. Пришлось закрыть книгу и вжаться в спинку кресла.

— Не могу читать, — сказал я. — Прости.

Свет мигнул, книга упала на пол.

Арт вздохнул:

— Хочешь принять валиум?

В этот момент я бы принял и лошадиный транквилизатор.

— Что угодно, — ответил я, — только бы сработало.

— О-о, сработает. Ты раньше когда-нибудь принимал валиум? — прошептал Арт, опуская руку в карман. Я покачал головой. — Возьми только половину, — проговорил он и опустил маленькую зеленовато-желтую таблетку мне на ладонь.

Я раскусил ее напополам, увидел, что надкус очень неровен, затем слизал горькие остатки с губ и проглотил все, запив тепловатым имбирным элем.

Через сорок минут я находился уже в собственном полете, парил сразу же над облаками и расслаблялся под успокаивающим взглядом веселенького солнца.

Мой первый урок в Европе: несмотря на смерть фашизма, поезда, как обещал Муссолини, приходят вовремя.

Наш самолет приземлился в Париже, а оттуда мы собирались ехать в Прагу на поезде. Оставалось несколько часов, и Арт отпел меня в маленькое кафе на берегу Сены, оно называлось «У Мишеля», а владел им перебравшийся в Париж на постоянно жительство американец. Арт познакомился с ним пять лет назад, когда впервые попал во французскую столицу. Меня потрясало и ошеломляло все: последствия приема валиума, от которого голова стала дурной, быстрое произношение парижан, ледяной блеск Сены, цвета домов, шиферный сланец и бетон, романский архитектурный стиль каменных сводчатых зданий с алебастровыми куполами, вычурные формы готических церквей. Я видел, как солнце отражается от витражей и высвечивает ажурную каменную работу, а потом скользит вниз по тонким шпилям. Все люди были худыми, все курили. Артур ходил по улицам так, словно жил здесь всю жизнь, тогда как меня на каждом перекрестке отвлекали узкие переулки, рекламные щиты и маленькие машины, издававшие тонкие сигналы. Я слушал мелодичный современный разговорный французский, вылетавший изо рта у современных галлов и франков.

По пути Арт купил бутылку вина и пакетик турецкого табака. Я собирался отправить открытку Николь, но забыл. Мы сели за небольшой столик из кованого железа в кафе «У Мишеля», Артур пил эспрессо и разговаривал с владельцем, который раньше звался Майклом, а теперь стал Мишелем. Я закрыл глаза и просто слушал, а солнечный свет струился сквозь окно и грел мне лицо.

Напротив нас сидели две девушки лет двадцати с небольшим на вид. Одна была одета в хорошо сидевший на ней черный костюм с короткой юбкой и черные сапожки, доходившие до икр. На второй оказался красный, как кровь, свитер с воротом-хомутом, такого же цвета, как ее губы, и обтягивающие джины. Коротко стриженые черные волосы загибались под подбородок. Мишель улыбнулся им, девушка в костюме ответила глазами на его улыбку. Нижнюю часть ее лица заслоняла чашечка кофе.

Арт смотрел карманную карту.

— На поезде нам ехать около двенадцати часов, если не возникнет никаких проблем. Мы пересечем немецкую границу в Саарбрюккене… — Он провел линию пальцем. — Затем поедем на восток, к Франкфурту — если будет время, заглянем в город и выпьем пару кружек пива. Затем — в Нюрнберг, пересекаем границу с Чешской Республикой в городе Хеб, потом — в Прагу.

— Вам следовало лететь на самолете, — заметил Мишель, постучав сигаретой по тыльной стороне ладони. Он все еще говорил с американским акцентом, причем он выдавал жителя Среднего Запада. — Из Парижа в Прагу. Легким самолетом или вертолетом. Насколько я знаю, семьдесят долларов на человека.

У него были короткие и неровные ногти, прилизанные черные волосы. Торс плотно обтягивал черный свитер с вырезом лодочкой. Мишель смутно напоминал мне Питера — йога, собиравшего меня изнасиловать.

— Эрик никогда не бывал здесь раньше, — складывая карту, сообщил Арт. — Я хочу, чтобы он посмотрел местность.