Михей Натан - Боги Абердина

Я заметил Хауи, держащего руки в карманах, который быстрым шагом пересекал университетский двор. Как и обычно, оделся он не по погоде, слишком легко. Художник шел с опущенной головой. На мгновение у меня возникло желание его окликнуть, но стало понятно, что сказать ему будет нечего.

Примерно в середине дня я оказался в Моресовской библиотеке — впервые за несколько недель. Я начал читать книгу о Месопотамии, снова и снова повторяя про себя одно и то же предложение и находя успокоение в повторении. «Между реками Евфрат и Тигр земля была плоской, но тут и там в долине поднимались таинственные холмы…»

Дверь резко распахнулась, вошел Арт. Полы длинного черного пальто развивались у него за спиной, словно крылья гигантской вороны, вьющиеся волосы он зачесал назад, изо рта торчала дымящаяся трубка. Лицо у него раскраснелось от холода. Одет Артур был вроде бы в новый костюм темно-синего цвета с бордовым галстуком Похоже, он меня вначале не заметил, переводя взгляд с одной стены на другую, потом Арт уставился вперед, в проем между уходящими вдаль пыльными книжными стеллажами.

Я закрыл книгу и откинулся на спинку стула. Арт остановился у края большого ковра с восточным рисунком и устремил взор на меня. Он молча стоял в тусклом свете, и благодаря его росту создавалось впечатление, будто Артур нависает надо всем, оставаясь на краю ковра и вынув трубку изо рта.

— Ты видел Корнелия? — спросил он.

Я ответил:

— Какое-то время не видел.

Я не выходил на работу, и меня не волновало, возникнут ли из-за этого проблемы, или нет.

— Он болен, — сообщил Артур. — Ему делали химиотерапию в больнице святого Михаила. Подозревают рак желудка. Я подумал, может, его выписали…

Арт затянулся трубкой, несмотря на запрет на курение в библиотеке.

У Корнелия Грейвса — рак желудка. Он не бессмертен. Все это — сумасшествие, как я и подозревал. Карты с драконами, его глупые старые книга, голуби… Все это — полное сумасшествие!

— Это серьезно? — спросил я.

— Рак? — Артур пожал плечами. — Я навещал его на прошлой неделе. Выглядел он не очень хорошо.

Я заметил:

— Он никогда не выглядел хорошо.

Мне хотелось закричать: «Это тупик! Корнелий умирает! Нет никакого философского камня!»

— Я видел Хауи какое-то время тому назад, — сообщил я. — Что он делает в студенческом городке?

— Организует поисковую команду, — ответил Арт. — Не мог выбрать более холодного дня.

Мы замолчали на несколько минут.

— Сегодня вечером прилетает мать Дэна, — сообщил Артур. — Она остановится в «Риверсайде».

«Риверсайд» — единственный четырехзвездочный отель Фэрвича, построенный в викторианском стиле и недавно отреставрированный. Он стоял на берегу Куиннипьяк.

— Видел твою подружку Николь в «Горошине». Она спрашивала про тебя, про то, как ты все это выдерживаешь. Я ответил, что ты в норме, держишься хорошо — в той степени, в которой можно ожидать…

— Меня беспокоит доктор Кейд, — заявил я.

Мне хотелось сказать гораздо больше, но поблизости находилось несколько студентов. Они ходили по проходам между стеллажей или сидели, опустив головы и склонив спины, в отсеках для научной работы, типичных для книгохранилища. На самом деле, доктор Кейд меня совершенно не волновал. Я уверен, что он беспокоился, но отнесся к исчезновению Дэнни в классическом стиле — не очень расстроился, не был слишком спокоен, просто удобно устроился где-то посередине, не остановившись на какой-то конкретной эмоции. Видимо, он философски отнесся к этому делу, опасаясь, что Дэн совершил самоубийство, но, тем не менее, считая, что бывают и гораздо более жуткие судьбы. Просто нельзя представить, чтобы профессор присоединился к всеобщей истерии. Я был уверен, что даже самолично обнаружив тело Дэна, он продемонстрирует только спокойствие и уравновешенность: немного удивится, потом наступит момент грусти, затем Кейд станет серьезно размышлять о чрезмерных юношеских эмоциях и тихо пожалеет о потере прекрасной жизни…

Арт сделал пару затяжек.

— Не стал бы особо беспокоиться из-за доктора Кейда, — сказал он. — Думаю, что он, в некотором смысле, наслаждается всем этим… Предполагая, что результат будет положительным, как надеемся мы все. Знаешь, во всем этом есть что-то героическое и легендарное — как в захватывающих трагедиях…

Я молчаливо с ним согласился — в той мере, в какой позволяло чувство вины.

— Ты и половины не знаешь, — сообщил Арт, после чего ненадолго замолчал с трубкой во рту. — Примерно три года назад Дэн пытался совершить самоубийство.